В одну реку дважды

– Чего смеешься? – спросил Краснов.

– Да так. Мысли у меня всякие смешные. Слушай, а кем бы ты был, если бы не…

– Если бы не что?

– Если бы ты не был тем, кто сейчас. Ну, представь себя обычным человеком.

– А что представлять. Был бы слесарем.

– Да ладно? – хихикнула я. Надо же.

– А я и был им, – усмехнулся он.

– И что делал?

– Да так, железки всякие, – Он отставил тарелку и посмотрел на меня с непонятной иронией. Я кивнула головой, не рискуя, однако, уточнять какие железки и, главное, для чего делал в прошлой жизни Краснов. Ответ, боюсь, меня не обрадовал бы. – Что там у тебя еще? Котлеты какие-то, говоришь? Тащи.

И я потащила. А потом варила кофе. Варила и думала, что, наверное, главное не деньги, а характер: вон, и тут его обслуживают по полной программе.

– Помнишь, бабку, которая по объявлению звонила? – спросила я, ставя перед ним чашку обжигающе горячего напитка. Краснов сидел на диване и изучал бумаги Сергея Петровича. – Она же умерла, ее машина сбила. Я звонила сегодня.

– С ума сойти! – заявил Краснов, – Меня инфаркт сейчас хватит – куколка сказала правду.

– Ну что ты, в самом деле, – обиделась я.

– А я ведь сказал – без глупостей, – посуровел Краснов. – Мы про эту бабку ничего не знаем. С кем она живет? А если Сеня этот узнает, что ты ей звонила?

– Обижаешь, – нахмурилась я. – Как это не знаем? Все я знаю. Бабка живет, жила одна. А звонила я соседке.

– Потрясающе, – восхитился Краснов. – Ниро Вульф и Арчи Гудвин отдыхают. Куколка на тропе войны.

– Не называй меня куколкой, – обозлилась я. – Сколько раз просила.  Это унизительно!

– Разве? – изумился он. – Женщины ведь любят, когда их называют птичками, рыбками и прочей живностью.

– Я тебя убью когда-нибудь, и любой суд меня оправдает, – пообещала я.

– Не дождешься, – осклабился Краснов. – И, вообще, пора браться за твое воспитание.

Я струхнула и предпочла отступить. Не дай бог прямо сейчас и возьмется за это дело, за перевоспитание, то есть. А кто его знает, что он там имел в виду.

– Ты что делаешь? – сменив гнев на милость, полюбопытствовала я, видя, как он роется на полке с видеодисками.

– Да вот – хочу фильм посмотреть какой. На сегодня у меня пока других дел нет.

– А, смотри, смотри, – обрадовалась я. Хоть от меня отстанет на какое-то время.

Честно говоря, в его присутствии я начинала заметно нервничать. Меня как будто тянуло к нему, и в то же время отталкивало. Атомная смесь, на самом деле.

– Я тогда пойду книжку почитаю, – объявила я и удалилась в Вилькину комнату, подозрительно прислушиваясь к звукам, доносящимся из телевизора. Ну, так и есть – это же наше бессмертное произведение – «Синдерелла». Вот черт! Что за нюх у него дурацкий – из всего множества дисков выбрал именно этот, наверное, решил, что раз диск без названия, то там порнушка.

Я пыталась читать, но сосредоточиться не удавалось. Краснов ржал за стенкой аки конь. Наконец звуки смолкли – запись кончилась. В коридоре раздались шаги.

– Куколка, ты где? – наглая морда сунулась в дверь.

Я зыркнула на него ненавидящим взором. Но ему хоть бы что, как с гуся вода. Вошел и уселся напротив. Он все еще смеялся.

– Значит, принц, говоришь? Понятно теперь…

– Что тебе понятно? – я покрутила пальцем у виска.

– Да я вот все думал, чего ты не замужем.

– И чего надумал? – фыркнула я, как можно презрительней.

– Да тут и думать не надо, и так понятно – девушка ждет принца, на этом, как его белом Мерседесе.

– Можешь думать, что угодно, – я демонстративно уставилась в книгу. – Твои шовинистские мысли меня не волнуют.

– А зря. Может, и я на что сгожусь – у меня как раз пара лишних Мерседесов завалялась.

– Мерседесов в стране навалом, с принцами напряженка. Хватит ерунду молоть!

– Так, значит, я прав? Ты такая романтичная барышня?

             Не сдержавшись, я запустила в него книгой. Он поймал ее на лету, в сантиметре от лица. Как назло, книга была из Вилькиной библиотеки – на обложке брутальный красавец обнимал томную блондинку. Краснов глянул на картинку и ехидно ощерился. Но прежде чем он открыл рот, чтобы выдать очередную гадость в мой адрес, я выбежала из комнаты и заперлась в ванне. Там я долго булькала и шипела, сыпя проклятия на его голову. Какое-то время спустя, осторожно выглянув в коридор, я прокралась в Вилькину комнату и плюхнулась на кровать. Ну, конечно же, сразу появился гнусный аспид и уселся рядом. Слух как у кошки, ей-богу. Я отвернулась к стенке.

– Очень интересный спектакль, – сказал Краснов. – Весьма, весьма.

«Говори, что хочешь, – подумала я, – мне все равно»  А он продолжал, как ни в чем не бывало, ни тебе извинений, ничего.

– А ты и в правду, редкая женщина. У тебя оказывается масса достоинств. Да и готовишь ты неплохо, как оказалось.

Я заткнула уши руками, и засунула голову под подушку, чтобы не слышать мерзких издевательств.

– А я-то думал, что это ты врешь так классически, с невинным выражением на лице, а ты у нас артистка, оказывается.

«Все, – решила я, – сейчас я его убью»  И тут он меня обнял.

– Не сердись, – шепнул он.

Я вскочила и зарычала: