В одну реку дважды

Следователь посмотрел на меня, как на сумасшедшую, но все-таки остановился.

— Мне тут в одно место зайти надо. Я же теперь в свободном полете — вот работу ищу… Да вы не волнуйтесь — я очень осторожна: всегда хвосты проверяю.

Андрей Михайлович закатил глаза.

— Удачи. Телефон мой знаете — звоните… если что.

Я вышла и помахала ему вслед рукой. Потом набрала Вильку.

— Я на Невском, сейчас пойду в Идеальную чашку на Садовой, подгребай, как освободишься. — Вилька угукнула и отключилась. Видно, шеф ее загрузил уже.

Есть мне хотелось ужасно — я купила кофе, сэндвич, мороженое и устроилась за столиком возле окна. Ела и думала о грустном. Ничего мне не стало ясно от этого визита на Захарьевскую улицу, наоборот, все запуталось. Если верить следователям и одному и второму, то Сергей Петрович оказался большой бякой. И меня, я так думаю, очень сильно подозревают в причастности к его делам. Хотя ничего так толком и не объяснили, даже про машину не рассказали, а ведь, наверное, уже знают. Долго ли им выяснить-то? А Толик тоже хорош, вторые сутки пошли, а он такую элементарную вещь узнать не мог, с бабами зависает, обормот! Тут как раз он сам и объявился, по телефону, конечно.

— Надо бы поговорить, — буркнул он в трубку. — Ты где? Я подъеду минут через двадцать-тридцать. — Толик, явно, был не в духе, после вчерашнего загула, скорей всего.

— Ну как тут кофе, ничего?

Я повернула голову. Напротив меня уселся худощавый белобрысый паренек, на вид так, не старше семнадцати. Я невольно улыбнулась — нос у парня был весь в веснушках.

— Кофе отличный, — ответила я с улыбкой.

Но парень не пошел к стойке, а наоборот уселся еще удобнее и, придвинув ко мне лицо, тихо сказал:

— Привет тебе от подруги.

Я тут же подавилась и долго кашляла. Парень, видно, ожидал подобного эффекта, потому терпеливо ждал. За это время я успела собраться с мыслями и, кашлянув последний раз, спокойно сказала:

— Спасибо за привет. И где она?

Парень мотнул головой на выход:

— Пойдем.

Так я тебе и разбежалась!

— Слушай, я полдня в ментовке провела, оголодала. Ты не возражаешь, я доем, все-таки? — я подпустила жалобные нотки в голосе. — Ты тоже возьми себе чего-нибудь. Здесь пирожные с кремом — пальчики оближешь. Тебе можно — ты худенький, а я вот страдаю. Крем люблю — страсть, а нельзя.

Парень с сомнением оглядел меня.

— Да ничего вроде.

— Правда? — обрадовалась я. — Спасибо. — И аппетитно зачавкала.

Парень посмотрел на витрину, где горкой лежали всякие вкусности. Поняв его сомнения, я обнадежила:

— Не бойся, не убегу. Друг — дело святое.

Тот одобрительно кивнул и пошел к стойке, а я уставилась в окно. Страшно не было, вернее не очень. Что ж это они такого салагу послали? Никого лучше не нашлось? Я даже разочаровалась немного.

Парень вернулся с чашкой кофе и пирожными.

— Это тебе, — подвинул он мне одно. — Ешь, не бойся. Тебе не повредит. Уже. — И засмеялся.

Я с трудом проглотила последний кусок сэндвича. А парень ел пирожное и смотрел на меня глазами-колючками. Как я сразу не заметила? От этого взгляда хотелось застрелиться. В сочетании с детским лицом эти глазки внушали тихий ужас. Как пиранья. Маленькая такая рыбка, а пасть откроет — а там одни зубы. Пирожное я доела. Парень подвинул мне мороженое.

— Ешь.

Он никуда не торопился, я тоже. Вскоре и мороженое кончилось. Парень встал.

— Пойдем.

— Подожди, — я засмеялась, — у тебя лицо в креме.

Я взяла салфетку и потянулась к его лицу. От изумления он сел и пару раз моргнул.

— У тебя тоже, — показал он на мой нос.

— Да? — всполошилась я и достала пудреницу.

Старательно оттерев крем, я напудрилась и подкрасила губы.

— Ну как? — я кокетливо улыбнулась.

— Неплохо, — одобрил парень. — Для морга сойдет. Пойдем.

Чувствуя, как сердце медленно опускается куда-то в область пяток, я пошла за ним. Очень мне не понравилось упоминание о морге. На улице он подхватил меня под руку, и мы неторопливо пошли по тротуару.

— Садись, — распахнул он дверь черной невзрачной машины неопределенной марки.

Я замешкалась. Как-то автомобиль-развалюха не вязался в моем представлении с криминальными структурами. Совсем не уважают, что ли? Или я такой незначительный персонаж, что можно и недоростка на ржавом корыте за мной послать? Сильные пальцы больно сжали левый локоть и подтолкнули внутрь. Я охнула, успев напоследок оглянуться в ожидании Толика. Но чуда не произошло.

— Куда едем? — для порядка спросила я, не надеясь, впрочем, на ответ и не ошиблась.

— Пристегнись, — бросил он.

— Уже, — похлопала я по ремню. — Я всегда пристегиваюсь. Люблю чувствовать себя в безопасности, знаешь ли.