В одну реку дважды

— А смысл, какой прятать что-то в своем же ящике?

— А может это намек? — предложила Вилька. — Не было у него времени предупредить тебя нормально. Ведь он хотел тебя о чем-то предупредить, так? Вот и сунул ключ в мишку. Чтобы ты поняла, что дело… в почте.

— Вилька — ты гений! — воскликнула я. — Давай быстро поехали ко мне домой, проверим мой ящик. Надо быстрее с этим разобраться, а то опять какие братаны нарисуются…

Вот помяни черта — он тут как тут!

— Матильда, хвост за нами.

Я удивилась — полным именем Вилька называла меня только в экстренных случаях.

— Где? — я закрутила головой. Каменноостровский проспект, как всегда был забит машинами в обе стороны.

— А вон — восьмерка синяя едет. Да не крути ты башкой, а то поймут, что их засекли.

— С чего ты взяла, что это хвост?

— Да я уже с давно за ними наблюдаю — куда я, туда и они.

— Может, им просто по пути, — высказала я предположение.

— Может, — ответила Вилька и сбросила скорость.

— Ты что? Догонят ведь!

— Ну и пусть — мы на их личики поглядим.

— А вдруг он палить начнут? — испугалась я.

— Не начнут. Сама же говорила, им что-то от тебя нужно.

Она все больше и больше сбрасывала скорость. Восьмерке приходилось делать то же самое. Наконец, ребятам это надоело, и они пошли на обгон. Я успела их рассмотреть — не близнецы. А парней из БМВ я, к сожалению, не запомнила. Может и они, кто их знает.

— Пока, ребята, — Вилька помахала им рукой и показала язык. — Сейчас уйдем направо, пусть в этой пробке попробуют развернуться.

Бац! Восьмерка резко затормозила, и мы тюкнулись ей в багажник. Бац! — сзади еще кто-то влепился в наш бампер. Вилька еще трясла головой, а я уже открывала дверь и выползала наружу, таща ее за руку.

— Бежим!

Я на ходу обернулась — парни, было, дернулись за нами, но путь им преградил здоровый дядька, владелец задней машины. Мы свернули в узкий переулок.

— Вот придурки, — задыхаясь от бега, приговаривала Вилька.

— Рот закрой. Дыши носом, — приказала я, — выдыхай ртом.

Вилька старательно запыхтела. Мы все бежали и бежали. Но надолго нас не хватит, подумала я. Мы на секунду остановились, преследователей не было видно, но они могли появиться в любую секунду.

— Куда? — выдохнула я. — В подъезд нельзя.

Вилька огляделась вокруг и схватила меня за руку.

— Я знаю, бежим!

Мы свернули во двор и опять выскочили на улицу — впереди возвышался кирпичный забор. Вилька потянула меня в его сторону. Мы вбежали в открытые ворота — во дворе тут и там лежали доски, груды кирпича и мешки с цементом.

— Церковь, что ли какая? — задрала я голову вверх.

— Монастырь. Мужской, — Вилька тяжело дышала. — Пойдем туда, — она указала на дверь. — Помнишь, я с художником тусовалась? Он тут реставратором подрабатывал, я к нему заходила пару раз.

Внутри длинного узкого коридора не было ни души. Я заглянула в одну приоткрытую дверь — длинный стол с деревянными лавками по бокам.

— Сюда они забежали, — раздалось на улице.

Мы замерли, а потом стремглав помчались по коридору и забежали в какую-то дверь.

— Мамочки, — пискнула Вилька и перекрестилась. И я тоже — мы попали в часовню.

Там было вроде пусто. Вдруг послышался шорох и сбоку показался одетый в черную рясу человек — нас он не заметил. Монах, или кто он там, неторопливо собирал обгорелые свечки с подсвечников. В коридоре послышались торопливые шаги. Мы бросились вглубь часовни и съежились за большим деревянным распятием. Монах, которого мы чуть не сбили с ног, вытаращил глаза и раскрыл рот. Но тут дверь распахнулась и, громко топая, в часовню ввалились двое.

— О, черт! — воскликнул один и сдернул шапку.

Монах отвернулся от нас и пошел к парням, смиренно сложив руки на животе.

— Негоже входить в храм божий в головном уборе, — мягким голосом сказал он.

Первый парень ткнул второго в бок, тот вздрогнул и снял вязаную шапчонку. Монах одобрительно качнул головой.

— Чем могу помочь? — спросил он.

— Мы это… — первый замялся и вдруг перекрестился, — здесь бабы две не пробегали? — задал он глупейший вопрос.

— Здесь мужской монастырь, сын мой, — ответил монах и замолчал, спокойно разглядывая непрошеных посетителей.

— Ты это… — второй попытался отодвинуть монаха в сторону, — нам посмотреть нужно.

Человек в рясе не двинулся с места, парень попытался его обойти. Но тот загородил ему путь.

— Ты в храме божьем, сын мой.

— Отвали, отец, — презрительно хмыкнул бугай, — а то ведь нащелкаю по лбу, как… — но договорить не успел.

Я в это время зажмурилась и не видела, как все было, только услышала, как мягко упало тело. Я открыла один глаз — монах все так же спокойно стоял, а бугай лежал у его ног, тихо матерясь, поджимая колени к груди. Оставшийся бандит нерешительно топтался на месте.

— Сын мой, — начал монах.

— Спасибо, отец, — перебил парень, — все понял. Прости.

Он поднял с пола товарища, и они скрылись за дверью.

— Бог простит, — пробормотал монах, потом повернулся к иконостасу и истово перекрестился: — Прости господи, раба божьего Алексия, ибо недостоин…

Но тут мы вылезли из своего угла и нерешительно остановились.

— Спасибо вам, — промямлили мы, — они бы нас убили, если бы не вы.