В одну реку дважды

Выскочив на улицу, я начала судорожно хватать ртом холодный воздух, потом забралась в машину и застыла в ожидании выстрелов. «Какие тебе выстрела, тундра? Специально же глушитель нацепил, чтобы ты не услышала. И бугаев, от которых мы в монастыре прятались, тоже, наверняка грохнул, а сказал — отпустил. Да ведь это ж убийца, самый настоящий!» «А ты что не знала?» «Одно дело знать, другое видеть своими глазами…» Я скукожилась на сиденье и вела этот внутренний диалог, клацая зубами. Много ли времени прошло, мало, не помню. Краснов с Ромашкой, наконец, вышли.

— Замерзла? — спросил Краснов.

— Нет, — шепнула я мертвыми губами. Господи, сделай так, чтобы он не догадался.

— Э, да у тебя руки, как ледышки, — сказал он, дотрагиваясь до моих пальцев.

Бог знает, каких усилий мне стоило не отдернуть в ужасе руку — мне показалось, что от него пахнет кровью. Кровью и смертью.

«Лучше бы ты осталась дома, — пришла первая мысль, а потом другая: — Ты всегда прячешь голову в песок, как страус. Видишь, только то, что тебе нравится, отбрасывая очевидные вещи». Я застонала от отчаяния.

— Ты что? — Краснов обнял меня. — Тебе плохо?

Я закрыла глаза, чтобы не видеть его лицо.

Дома я сразу поплелась в комнату, не взглянув на Краснова и не попрощавшись с Ромашкой. Понятно, почему у мальчика такие глазки — не в первый раз, наверное, на подобном мероприятии присутствует. Дверь я закрыла на ключ и подперла стулом, для надежности. Долго я тряслась под одеялом, пытаясь как-то осмыслить ситуацию. «Ты знала, кто он и что…Но все равно, так вот убить безоружных людей…» Я представила, что должны были чувствовать несчастные братья, видя, как наворачивается глушитель на ствол. Меня передернуло. «Но ведь наказания без вины не бывает, говаривал незабвенный Глеб Жеглов. Они ведь грохнули бы тебя, а потом бы в клуб отправились прогуливать полученные за это деньги» Я вздохнула. Как себя теперь вести с Красновым я не представляла. Вечером, когда мы так мило беседовали, и особенно в конце, я почти забыла кто он такой, а теперь… «Ты села на бревнышко, а оно оказалось крокодилом. Что ж, не повезло олененку…»

Уснуть не получалось — меня трясло уже не нервной дрожью, а какой-то весенней питерской лихорадкой. «Напиться аспирину, а то слягу». Отодвинув стул, который, якобы, мог защитить от незваного вторжения, я выглянула в коридор. «Только бы не разбудить. С его слухом ночного животного…» Но все же я рискнула пробраться на кухню. В аптечке отыскался «Фервекс». Размешав порошок в стакане горячей воды, я повернулась к выходу и от неожиданности чуть не выронила стакан из рук — в дверях стоял Краснов. Был он гол, если не считать, конечно, брюк и густой поросли на груди. Я медленно осела на стул.

— Лечишься? — спокойно спросил он. Я кивнула. — Я услышал шум, — пояснил он. В руке он держал пистолет. Я закатила глаза. Он тут же сунул его в карман.

— Ты их убил, — пересохшим горлом заявила я, уже не думая о последствиях.

— С ума сошла! — возмутился он. Я молча смотрела в пол. — Ты видела, как я это сделал? — возвысил он голос. — Ты не видела, — сказал он уверенно. — Так, попугал мальчиков, чтобы впредь неповадно было.

Я кивнула, все так же глядя в пол. «Все равно. Тебе веры нет. Ты убийца и этим все сказано», — думала я.

— Ладно, пей свою микстуру, — сокрушенно вздохнув, сказал он и вышел, на ходу встряхивая головой — жест, который, как я уже поняла, говорил о сильном недоумении или растерянности. Если, конечно, эти чувства, вообще, присущи рептилиям.

Дверь я запирать не стала — мне было все равно.

Глава 11

Утром мы встретились на кухне. Он пил чай. Я вежливо поздоровалась и стала варить кофе. Голова жутко болела и, вообще, меня лихорадило. Слегка. Но я решила не обращать внимания на такие мелочи. Оба мы делали вид, что ничего не произошло. Во всяком случае, я.

— Мы уходим отсюда, — сказал он.

— Что-нибудь случилось? — голос мой был спокоен, но внутри все замерло.

— Нет. Но первое правило того, кто в бегах — никогда не оставаться долго на одном месте. Возьми самое необходимое — я отвезу тебя к одному человеку. Побудешь там немного.

Я кивнула.

— Хорошо. Будешь кофе?

Он протянул свою чашку и, вроде как хотел что-то сказать, но не сказал.

— Кто здесь живет? — спросила я, поднимаясь в лифте на последний этаж большого многоквартирного дома.

— Сейчас увидишь, — он позвонил в дверь, та бесшумно открылась и пропустила нас внутрь. В большой просторной прихожей никого не было.

Мы прошли дальше и оказались в почти пустой комнате. Почти, потому что мебели на полу не было. Зато все, что нужно было прикреплено к стенам. Полки, компьютерный стол и даже огромный аквариум.

— Здравствуйте, Николай Дмитриевич, — человек в инвалидной коляске, развернулся нам на встречу, оторвавшись от монитора компьютера.

— Как жизнь, Данилка? — приветствовал его Краснов, пожимая ему руку, вернее то, что от нее осталось: обезображенная культя с остатками нескольких пальцев. Других конечностей у человека не было.

Я непроизвольно сделала шаг назад.