В одну реку дважды

— Ну что за мерзкая привычка — сначала гадостей наговорить, а потом извиняться, гадко хихикая при этом!

— Разве? — удивился Краснов.

— У-у, — завыла я и полезла с кровати на пол, — достал ты меня, Краснов.

Он перехватил меня на полпути и водрузил обратно, а сам пристроился рядом, обнимая за плечи.

— Ну не сердись, — шептал он на ухо, — мне просто было интересно узнать о тебе побольше. Ты же скрытная, как пирамида Хеопса: тайник в тайнике.

Я фырчала, но вырваться, конечно, не получилось, а он все шептал и шептал, что-то на ухо. Хорошо хоть руки не распускал, так что я пофыркала, пофыркала и, постепенно, успокоилась.

— Утихла? — спросил он.

Я фыркнула в последний раз:

— Ага.

— Ну и хорошо, — обрадовался он и добавил: — Мы тоже спектакли разные ставили. — Комедию. «Ромео и Джульетта».

— Это трагедия, — возразила я хмуро.

— А у нас получилась комедия, — засмеялся Краснов. — Зал рыдал. От смеха.

— А где? — заинтересовалась я. — В школе?

— Ага, в школе. В колонии.

— Где? — ужаснулась я.

— В колонии для несовершеннолетних.

Ну что ж, я и не думала, что он из благородного пансиона.

— А кто ж у вас Джульетту играл? Парня нарядили?

— Ты что? — возмутился Краснов. — Пацану девкой — западло! Нет, библиотекарша играла. Деваха, лет двадцати пяти, сдобная такая, словно пончик. — Он облизнулся. Или мне это показалось?

— А Ромео кто? — мне вдруг стало любопытно. — Ты никак? — Краснов кивнул, чему-то про себя улыбаясь. — Правда? — оживилась я, вылезая из его рук и усаживаясь поудобнее. — И что, хлопали?

— Я же говорю — рыдали. — Он закинул руки за голову и уставился в потолок задумчивым взглядом. — Особенно в конце, когда Джульетта кинжалом закалывалась. Пацаны вскакивали — просили повторить. Она так смачно падала на пол, что у нее все дрыгалось, и колебания по всему телу шли.

— А ты? — я засмеялась.

— Что я? Я с ней по сценарию целовался, мне и этого хватало.

— А после? — спросила я пытливо.

— Что после? — не понял он.

— После спектакля не целовался? — не отставала я.

Он не ответил, все так же мечтательно глядя в потолок. «Конечно, целовался, — подумала я, — а может, и не только. Да уж, конечно, — посмотрела я не него, — Наверное, в молодости такой же бугай здоровый был. Девки, небось, косяками валились. Хотя, что там хорошего-то? Ни красоты, ни ума, злобный нрав…» Наверное, он почувствовал мой взгляд и, перестав пялиться в потолок, потянулся ко мне рукой. Тут я вспомнила, что нахожусь в двусмысленной ситуации — в замкнутом пространстве, наедине со здоровущим самцом, да еще и сижу в пределах досягаемости.

— У тебя ведь жена есть? — быстро спросила я.

— Есть, — согласился Краснов.

— Красивая?

— Угу, — кивнул он, — мисс чего-то там, за какой-то год. Все как положено: грудь, зубы, ноги… и все искусственное.

— Что? — изумилась я. — Ноги у нее тоже искусственные? Ты сам-то понял, что сказал? — я захохотала. — Нет, ты не возможен… И где она?

— А тебе зачем? — усмехнулся он, закидывая руку за голову, чем очень меня успокоил.

— Интересно, — пожала я плечами.

— А, — он поудобней подсунул подушку под голову и замолчал.

Нет, ну надо же!

— Она ведь, наверное, думает, что ты погиб. Рыдает сейчас…

— Нет, — ответил он, разглядывая меня.

Я заерзала.

— Почему?

Он опять не ответил, продолжая меня разглядывать. Давно не видел, что ли? От этого разглядывания я еще больше задергалась и разозлилась.

— Краснов, это свинство — ты про меня, вон, сколько всего узнал, а сам молчишь, как партизан…

— Нет, — засмеялся он, — партизанка — это ты.

Я надулась и полезла с кровати.

— Пойду посуду помою.

— Уже, — сказал он, приподнимаясь и останавливая меня. Новость про посуду приятно удивила, но вот движение его рук мне на встречу совсем не понравилось.

— Пойду, кино тогда посмотрю.

— Ладно, — сказал он, — чего ты там узнать хочешь? Спрашивай.

Эх, любопытство, говорят, кошку сгубило…

— Только ты лежи, как лежал, — согласилась я остаться, — и руки за голову убери. Вот-вот.

— Ну? — спросил он, послушно убирая руки, куда было велено.

— Я же тебя спросила про жену.

— А нет ее, — ответил он.

— А где? — задала я глупейший вопрос, и сама на него ответила про себя: «Где? Где? В подвале зарыта…Синяя борода, блин компот…»

— В Европе, — перебил Краснов мои мысли.

— А, — вздохнула я с облегчением. — И когда приедет?

— Когда нужно будет, тогда и приедет, — небрежно ответил он.

— Как это когда нужно? И кому нужно?

— Когда она мне понадобится, я ее вызову, — терпеливо объяснил он мне, видя мое удивленное лицо.

— Как вызовешь?

— Телеграммой, блин. Срочной. Вот привязалась-то! — он сурово сдвинул брови, но глаза насмешливо щурились.

Я понимающе кивнула, хотя, конечно, опять ничего не поняла. Ладно, на жену мы не реагируем, попробуем, что попроще.

— А дети у тебя есть?

— Дети? — хохотнул он. — Какие?

— Обычные дети, — начала я злиться, — знаешь, такие масенькие, в памперсах и соской в зубах. Еще они агу-агу говорят.

— А-а. Нет, таких нет.

— А какие есть? — продолжала допытываться я, понемногу теряя терпение. Сам сказал, спрашивай, а сам…

— Разные, — ответил он, смеясь над моей злостью, — девочки, мальчики… тебе каких?