В одну реку дважды

— Да не буду я никому звонить, — уверила я, но телефон все же выложила на стол и поплелась в Вилькину комнату.

Я так устала, что плюхнулась на кровать, не раздеваясь. А заснуть, сразу не получилось. Перед глазами все стоял пылающий столб, а в ушах стояли крики горящих людей. Ерунда это, конечно: не было никаких криков, но мне все представлялось, что я там, в этой машине и это я горю в адском пламени…

— Ты чего кричишь?

Я открыла глаза. Значит, я все же уснула.

— Не могу. Снится все машина эта… — прошептала я. — Как же можно, они же живые… — и заплакала.

— Не надо, — обнял меня Краснов. — Это пройдет. Хочешь, водички принесу?

— Не уходи, — вцепилась я в него. — Останься… Я прошу.

— Нет, — он мягко отнял мои руки, — это просто кошмар, он пройдет, а раны останутся.

— Какие раны? — хлюпнула я.

Краснов только улыбнулся, щелкнул меня по носу и вышел, подмигнув на прощание. А я откинулась на подушку и тут же провалилась в глубокий сон, без всяких сновидений.

Утром в квартире его не оказалось. Я приняла душ, сварила себе кофе. Помыкалась не много. Вспомнила ночное происшествие. Надо же, Краснов не воспользовался моей минутной слабостью… Это что ж получается, он благородный что ли? Прямо, благородный разбойник Робин Гуд, чесслово! Я разозлилась на себя, на него… Вот, дура, корила я себя последними словами. А этот тоже мне, нашел, когда принципы проявлять… нанести моему самолюбию такой удар… И тут мне стало смешно, и, правда, глупый пучок перьев и ничего больше.

Хуже нет, чем ждать и догонять. Я извелась, сидя в четырех стенах, не зная, где сейчас Краснов и что делает. «Никак, ты волнуешься за него? — поразилась я сама себе. — Перестань, он уже большой мальчик. И не из таких передряг выбирался. Как и ты. Кто-то там наверху, хорошо к тебе относится. Иначе лежать бы тебе в канаве или пылать в машине» Я поежилась. Смерть-то и, правда кругами ходит, вспомнила я пророчество. Неужели старик был прав? Чего тогда дальше ждать? Хуже всего, что непонятно откуда придет следующая беда. Эх, Сергей Петрович, Сергей Петрович, во что же он меня втравил! Земля ему пухом, задери его коза! Жила себе, жила, тихая скромная секретарша и вдруг — бац! Бандиты, Сеня, кот… Краснов, опять же. И это, можно сказать мое счастье. Чтобы я делала одна против Сени и его банды? А так можно отсидеться на загородной вилле. Плохо, что ли — бассейн, сауна и даже, черт возьми, оранжерея. Буду цветочки разводить.

Нет уж, одернула я себя — чего захотела — цветочки! И потом — Краснов не парень твоей мечты, однозначно. Не могу представить, что я с ним целуюсь. Да ведь уже целовалась, вспомнила я. Я покраснела, хотя никто не мог меня видеть и тем более прочитать мои мысли. Забудь. Мало ли с кем я целовалась. Даже с Толиком. Я засмеялась. Все! Хватит. Это совершенно не нужные тебе воспоминания. И, вообще, ты слишком много думаешь о Краснове. Подумай, лучше о Сене. Как его найти, пока он не нашел тебя? Конечно — бабка! Странная бабуся, любительница чужих котов. Как я могла про нее забыть. Может, приехала уже?

Я порылась в записной книжке телефона и набрала номер бабусиной соседки. Долго-долго линия не соединялась и вот, наконец, ответили. Когда я положила трубку, мне хотелось завыть. Пожалуй, все гораздо серьезней. Хлюпающий женский голос на том конце провода сообщил, что Людмилу Семеновну сбила машина, насмерть, вчера вечером. Сеня, похоже, убирает концы. Не верю я в такие случайности. Остаются близнецы. Если, конечно их уже тоже не того самого…

Я задумалась и чуть не свалилась на пол, услышав знакомый голос:

— Мечтаешь?

— Я не слышала, как ты вошел, — вытаращилась я на Краснова.

— А как же бдительность? Заходи, кто хочешь, бери, что хочешь, — улыбнулся Краснов.

Очень хотелось спросить, где он был и что делал. Но ведь не ответит, гад.

— Есть хочешь? — заглянула я ему в лицо. — У меня борщ и котлеты. Котлеты, правда, полуфабрикатные, ты такие, наверное, не ешь. Зато борщ я сама варила. Вкусно.

— Сама? — подозрительно спросил он. Я кивнула. — Буду, конечно, если сама. Я слона съем.

— Слонов нет. Не завезли. Мой руки. Я сейчас, — и пошла подогревать обед.

— Пахнет вкусно, — сунулся Краснов на кухню.

Я пожала плечами.

— Не уверена, что это съедобно. Я же готовить не умею, ты знаешь, а Горыныч твой далеко. Так, что не обессудь.

Краснов захохотал и, отобрав у меня поварешку, хлебнул огненного борща.

— Отдай, — попыталась отогнать я его от плиты. — Как маленький, ей-богу! Есть надо по-человечески, чему тебя в школе учили.

Он усмехнулся.

— В моей школе учили — кто не успел, тот опоздал.

Я смотрела, как смачно поедает Краснов мою стряпню, и думала, что, несмотря на деньги и шикарную жизнь, любая скорлупа слетает с человека, стоит ему попасть в другие условия. Вот Краснов, например, ничем сейчас не напоминал того страшного самоуверенного хозяина жизни. Обычный рядовой мужик. Да в метро такие пачками ездят. Значит, что? Человека делают деньги? Или характер? Вот кем бы он был, если бы не был тем, кто есть? Да кем угодно. Слесарем, например. Тут я представила его слесарем и засмеялась.