В одну реку дважды

— Я больше не буду, — всхлипнула я. — Никогда. Честное слово. Хочешь, я поклянусь…Краснов заржал. Махнул рукой Ромашке и тот вытащил бледную Вильку за дверь. Краснов толкнул меня на диван.

— Так, где документы?

— У соседа моего спрятаны, на антресолях, — прошептала я, всхлипывая.

— Самое надежное место, — кивнул Краснов. — Собирайся, поехали.

— Ага, — закивала я, вскакивая с дивана.

— На, сопли вытри, — протянул он платок. Я высморкалась, утерла слезы. — Пошли, — кивнул он. Я послушно поплелась следом.

Краснов молчал всю дорогу, я тоже. Меня все еще трясло от пережитого. Я мрачно косилась на него и думала: «А я тебе еще жизнь спасала, сволочь, такая». Поднявшись в квартиру Иваныча, я забрала документы, отдала их Краснову и скукожилась в углу машины. Партия была проиграна вчистую. И будущее рисовалось самыми мрачными красками.

Глава 10

— Чего нахохлилась-то? — спросил Краснов на обратном пути. Я промолчала, решив, что больше никогда и ни за что не стану разговаривать с гнусным аспидом. — Понятно, — нахмурился он и потянулся ко мне рукой, — теперь будем мировую скорбь изображать?

Я дернулась в своем углу, как ошпаренная.

— Отстань от меня, садист чёртов!

— О, как! — удивился Краснов. — Даже так?

— Ты мне надоел. Вот ей-богу! — вскинулась я. — Как я от тебя устала! Давай прикончи меня уже поскорей, чего зря мучить-то? Мне уже до лампочки… — Краснов засмеялся. — Ах, тебе смешно? — И тут я на него бросилась, хотела вцепиться в волосы, но изверг ловко перехватил мои руки, прижал к себе, продолжая все также мерзко смеяться. — Отпусти, — приказала я, силясь вырваться. — Ну, отпусти, сейчас же!

— Ага, — сказал Краснов, сжимая еще сильнее.

— Отпусти, — попросила я, поняв, что силы не равны, отнюдь. — Пожалуйста.

— Тебя еще воспитывать и воспитывать, — шепнул мне Краснов в ухо, но все же отпустил.

Я опять задвинулась в угол, молча глотая слезы. Краснов зыркнул на меня пару раз, но с вопросами больше не лез. Так мы и ехали, пока у Краснова не зазвонил мобильник.

— Здорово, — сказал он кому-то в трубку. — У меня. Что ей будет-то. Мы же договорились, что ты в мои дела не лезешь. Переживаешь, говоришь? — Я навострила уши. Уж не обо мне ли речь? — Так теперь поздно переживать. Теперь это мой заяц, — засмеялся Краснов. — Ладно. Не съем я ее. Верну в целости и сохранности. Что ты говоришь? Ах, вот как. Это другой разговор. Я сейчас своих ребят пришлю. Давай. Увидимся.

Я покосилась в его сторону, но спрашивать, конечно, ничего не стала. Вот еще!

— Леш, — обратился Краснов к водителю, — едем на Ваську, в офис.

Ох, как меня любопытство разобрало. Что за странный звонок. Неужели это Толик звонил? Я люблю тебя, Толик. Я приободрилась, будущее уже не казалось таким безнадежным.

В офисе Краснов усадил меня в кресло, сказав: — Сиди.

И я сидела, а куда деваться? Есть между тем хотелось все сильнее, а на часах уже почти полночь, между прочим. А день был такой длинный, а кроме чашки кофе утром, да пары бутербродов в доме Краснова, я так ничего за день и не съела. К'н'и: гo'ч: eй'.нe'т У меня аж в глазах мутилось, как есть хотелось. Но не просить же его, в самом деле. А Краснов сидел за столом, разглядывал документы, звонил кому-то, кажется, заму своему, что-то делал на компьютере. Ромашку и еще пару ребят он услал куда-то, скорей всего к тому, кто звонил по дороге.

— Эй, ты чего бледная такая? — оторвал он глаза от бумаг.

Я хотела было промолчать, но сил бодаться с кем бы то ни было, не осталось, поэтому я просто сказала: — Есть хочу. Я с утра ничего толком и не съела. Из-за тебя, — последнее я произнесла почти про себя, но он все равно услышал.

— Ты, пожалуй, так в обморок у меня свалишься, — обеспокоился Краснов. — Ладно, я уже почти закончил, еще немного и поедем. Накормлю тебя, хоть ты и не заслужила.

Ага, не заслужила. А кто шкуру твою, там, на рынке спас? Забыл уже? Но вслух я, конечно, ничего не сказала, кивнула головой и только.

Это немного вылилось еще в полтора часа.

— Поехали, — наконец сказал он. Я вылезла с кресла, в котором дремала и, пошатываясь, поплелась за ним. Натянула куртку, поправила шарф. На меня накатила волна оцепенения. Мне уже было все равно, куда ехать, с кем ехать.

Мы вышли на улицу, дверь за нами закрылась, и я привалилась плечом к Краснову, не особо сознавая, что делаю. Он обнял меня рукой и сказал: — Ладно, скоро дома будем. Накормлю тебя. Хочешь свинину по-корейски?

— Издеваешься? — буркнула я. — Я сейчас скончаюсь на месте, а он мне про свинину по-корейски рассказывает…

— Леша, заводи, — махнул Краснов водителю. — Слушай, — тряхнул он меня легонько за воротник, — давай уже заканчивай на меня дуться.

— С ума сошел? Заканчивай… Я еще и не начинала, — я поправила прядь, упавшую на глаза. — Ты хочешь, чтоб я забыла, как ты ей пистолетом в голову тыкал? Да никогда… Если б я знала, черта с два я бы там на рынке тебе жизнь спасла. Но тебе же это фиолетово, да? Ты, небось, про это уже забыл? Шовинист, проклятый…