В огне братоубийственной резни… 1918-1919 годы

Именно тогда всей России стал известен страшный клич: «Кронштадт идет!» Советский историк пишет: «Эти слова значили то же самое, что значили в Париже 1792 г. слова «Марсельцы идут!». Ибо в Кронштадте было двадцать пять тысяч матросов, и все они были убежденные большевики, готовые идти на смерть». Относительно убежденной приверженности к большевизму всех кронштадских матросов историк явно переусердствовал, но то, что кронштадтцы верили в революцию и свое миссионерство, как верили и в то, что им позволено абсолютно все, сомнению не подлежит.

Отметим, что в первое время матросские отряды, отправляемые вглубь России, были не слишком многочисленными, и составляли обычно три-четыре десятка людей. Вначале этого хватало. Однако, по мере того, как сопротивление на местах начало нарастать, малочисленные отряды матросов уже не то, что не справлялись с ситуацией, а зачастую несли тяжелые поражения и соответствующие потери. Выход был один – наращивать численность отрядов. Поэтому к маю 1918 года численность некоторых отправляемых на юг страны и в Сибирь отрядов достигала уже до нескольких тысяч человек. По сути, это были уже не наспех собранные сводные отряды, а полноценные стрелковые полки и бригады. Эти «сверхотряды» должны были с боем захватывать у местных контрреволюционеров города и целые губернии, устанавливать там Советскую власть и изымать, как можно больше продовольствия.

* * *

Судьба матросского отряда Н.А. Ховрина показательна. Матросы этого отряда участвовали в разгроме Ставки Верховного Главнокомандования в Могилеве и убийстве Верховного главнокомандующего генерала Н.Н. Духонина. Затем бравые матросы успели поучаствовать в установлении Советской власти в Москве. Оттуда отряд проделал двухмесячный вояж на юг России для утверждения там Советской власти. Сред заслуг ховринцев был, широко освещаемый тогдашней прессой, захват офицерского бронепоезда по дороге в Москву, активная деятельность в Москве по закреплению победы Советской власти, выразившаяся в устройстве левых митингов и наводивших ужас на москвичей обысках в буржуазных кварталах, с целью выявления складов с оружием и белогвардейских организаций. При этом матросы не стеснялись матросы расстреливать недовольных прямо на месте. Что касается Москвы, то своей жестокостью матросам удалось в краткосрочной перспективе подавить там сопротивление новой власти. Однако в дальнейшей перспективе эта жестокость, наоборот, способствовала ускорению создания антибольшевистских организаций. Считавшийся вначале старшим в отряде Ф.Ф. Раскольников «не прижился», из-за стремления прекратить пьянство и грабежи, и вернулся в Петроград. Начальником штаба отряда был весьма популярный среди братвы матрос-анархист А.Г. Железняков.

Вскоре отряд Ховрина-Павлунского отличился в боях под Белгородом, рассеяв (по версии советских историков) несколько батальонов ударников, прорывавшихся с Западного фронта на Дон. Кстати, среди ударников были и антисоветски настроенные черноморские матросы, во главе со знаменитым колчаковским оратором лжематросом Ф.И. Баткиным. Бой ховринцев с ударниками под Белгородом отечественные историки считают первым сражением разгоравшейся Гражданской войны.

Обстоятельства этого боя достаточно интересны. О скором прибытии эшелонов с ударниками Н.А. Ховрин был предупрежден заранее, и время подготовится к бою, у него было. Утром 25 ноября к станции Томаровка подошли эшелоны корниловцев, не подозревавших, что их уже ждут революционные матросы. Но командование сводного матросского отряда повело себя как-то странно. Вместо того чтобы ударить по корниловцам мощным кулаком, они выслали навстречу боевым, обстрелянным батальонам один бронепоезд в сопровождении небольшой команды матросов. Поэтому первый бой Гражданской войны закончился, по сути, вничью. Бронепоезд отошел в Белгород, а корниловцы ушли из Томаровки на северо-восток. Только после этого им наперерез выступил из Белгорода сводный отряд большевиков с бронепоездом. Противники сошлись у села Крапивное. Обе стороны не слишком-то и рвались в бой. Они явно не хотели воевать друг с другом. Этим, пожалуй, и объясняется странная атака одним бронепоездом на Томаровку и последующая вялая перестрелка под Крапивным. В конце 1917 года еще не было того ожесточения, которое проявилось позже, а пока никто не хотел убивать своих недавних фронтовых товарищей по фронту.