В огне государственного катаклизма

В 1958 году, готовя материалы для снятия обвинений и последующего освобождения еще оставшихся в живых заключенных из числа бывших офицеров флота, арестованных в 1924—1931 годах, 3-е Главное управление МГБ направило начальнику Главного штаба ВМФ адмиралу Ф. В. Зозуле письмо от 7.08.58 за №3/6/11962 с просьбой проверить обоснованность приведенного выше обвинительного заключения (насколько мне известно, никогда ранее обоснованность обвинительных заключений ВЧК-ГПУ-НКВД-МГБ-КГБ в системе ВМС не проверялась). Ответить МГБ было поручено Морскому НТК, и подписал документ, отправленный в МГБ, его начальник адмирал Л. А. Владимирский. Составлен этот документ с тщательностью и полнотой, которой отличалось все, за что отвечал Владимирский, один из замечательных деятелей советского ВМФ, выдающийся флотоводец, в годы Отечественной войны командовавший эскадрами Черноморского и Балтийского флотов, Черноморским флотом.

В ответе МНТК указано, что «отрыва средств» от армии не было, так как ВМС, начиная с 1928 года, получали из военного бюджета лишь чуть более 6%. Первая программа строительства ВМС на 1924—1927 годы была, в сущности, судоремонтной, так как на большее не имелось ни средств, ни производственных возможностей. Вторая шестилетняя программа строительства ВМС, совершенно правильно обоснованная Петровым и Власьевым, включала восстановление, достройку кораблей, а также строительство новых. Никаких элементов вредительства в них МНТК не усматривает. Более того, благодаря усилиям Игнатьева и Власьева, ВМС сами разработали эскизные проекты кораблей, заказали металл, механизмы и оружие. В результате этой работы НТК и ТУ 5 марта 1927 года были заложены в Ленинграде первые три подводные лодки для МСБМ и через месяц — первые три для МСЧМ. Нет никакого вредительства также и в программе кораблестроения, принятой в 1929 году. Со стороны УСУ, НТК и ТУ делалось все для ее выполнения, но сокращения бюджетных средств, относительно первоначальных, накладывали определенные ограничения. Петров, Игнатьев и Власьев «вынуждены были оговорить себя, признать себя виновными в том, к чему они сами не имели никакого отношения». Так, Береговой обороной УВМС лично Петров и возглавляемое им УСУ заниматься не могли, поскольку эта часть ВМС в своей деятельности, планах развития и пр. руководствовалась в целом указаниями штаба РККА и находилась под его контролем.

В итоге МНТК в 1958 году пришел к выводу, что «никакого вредительства не было». Таким образом, ложность обвинений арестованных бывших офицеров по делам УСУ, НТК, Остехбюро и ТУ — УВМС в целом, — подтверждается этой высокой инстанцией ВМФ СССР. Столь же абсурдны обвинения ГПУ, выдвинутые по делам ВМА и СКУКС, по делу «вредительской контрреволюционной организации» на МСБМ и МСЧМ.

Итак, никакого вредительства не было. Бывшие офицеры — командиры ВМС РККА, воспитанные в духе чести и верности присяге, служили на совесть. Но надо признать — не Советской власти и ВКП(б), не коммунистическим вождям Ленину и Троцкому, а затем Сталину, — а Отечеству, России. Советская власть была им мачехой. Партия идеологически обосновывала их истребление, через свой разветвленный аппарат направляла этот процесс. ВЧК-ГПУ год от года наращивали темп уничтожения бывших офицеров российского флота. Непрерывные аресты, гибель друзей, сослуживцев былых и нынешних, однокашников по Морскому корпусу, Морскому инженерному училищу, Отдельным Гардемаринским классам, другим военно-учебным заведениям были буднями их жизни, бытом. Появившиеся было с началом НЭПа надежды на возрождение России как страны с либеральными порядками вскоре рухнули. Но что-либо менять в своей жизни было уже поздно. Эмигрировать невозможно. «Бывшие» не могли не понимать, что стали заложниками ГПУ и остается лишь надеяться, что твой черед не придет в ближайшее время. С болью думали они о судьбе, которая ожидает их близких. Многие встретили Октябрь юными мичманами, к 1930 году у них были маленькие дети...

Хорошо это или плохо, но нет никаких данных о существовании каких-либо тайных обществ, групп из бывших офицеров, никаких контрреволюционных организаций, будто бы раскрытых ПТУ в конце 20-х — 30-х годов.

Офицерские судьбы