В огне любви

– После того, как посеяли семена, когда вы будете ждать результат?

Я не ответил, и она продолжила:

– Наверно не сразу? Глупо сердиться на картошку, что она не взошла вечером того же дня, когда вы закопали ее в землю. Вам так не кажется?

Глупостью мне казалось уже то, что я вообще говорил и думал обо всем этом.

– Речь ведь была про двадцать один день, – даже не видя Ангелину, я понял, что она улыбается. – А сейчас еще и суток не прошло. Так что не спешите с выводами. Хотите, пришлю вам следующее задание?

Не хочу, – подумал я про себя, но вслух почему-то буркнул совсем другое:

– Ладно, отправляйте, – посмотрим, что она придумала на этот раз.

Сев на кровати, я повертел в руках телефон, снова перечитывая сообщение, которое получил от Ангелины. И снова почувствовал себя полным идиотом. Так не вел себя даже в юности, когда только начал ухаживать за Катей. Тогда все было понятно и просто.

Сейчас же я не представлял, какой шаг сделать следующим. И как на него отреагирует моя жена. И хуже всего было то, что я понятия не имел, зачем мне все это нужно. Зачем спасать то, что уже умерло? Все равно, что делать искусственное дыхание утопленнику. Можно, конечно, немного над ним потрудиться, но результат все равно будет один и тот же: двухсотых везут во вполне определенное место. И, кажется, моему браку тоже пора туда.

Я услышал, как шумит вода в душе, и, взглянув на часы, понял, что Катя припозднилась сегодня. Это было так не похоже на нее. Она обычно вставала гораздо раньше. Впрочем, и гулять допоздна, как вчера, тоже было ей не свойственно. Интересно, где она была? Торчала в каком-то кафе с подругами и рассказывала им о том, какой плохой у нее муж?

Ладно, попробую ее переубедить.

Я перечитал сообщение Ангелины.

«Начни новый день с подарка. Сделай для близкого человека что-то приятное».

Я не впервые подумал о том, что близкими нас назвать можно уже с трудом. И как-то совсем некстати вспомнилась песня, которую любила слушать моя мать.

«Близкие люди, внезапно вы сделались дальними,

Ветер судьбы одуванчиком вас растрепал…»

Как будто про нас… Я вздохнул, поднимаясь с постели, и прошел на кухню. Ну и что приятного я могу сделать для Кати? Что хорошего?

Если бы я был на работе, то таких вопросов не возникло бы. Там то и дело приходилось спасать жизни одних и подвергать опасности других. Но что может измениться в семье, если сделать какую-то приятную вещь?

Я осмотрелся по сторонам, соображая, что могло бы порадовать жену. Завтрак? Вот только холодильник почти пуст, а из того, что там есть, у меня точно ничего стоящего не выйдет.

Зажечь ее свечи? Ну, уж это слишком. Я попросту не выдержу такое благодеяние, учитывая то, что терпеть их не могу.

Тогда, может быть, кофе? Эта идея показалась мне вполне разумной. Раз Катя встала позже, чем обычно, она наверняка торопится, а значит, я смогу помочь, сварив кофе и тем самым, экономя ее время на сборы.

Пока возился с кофеваркой, пытался вспомнить, когда делал это в последний раз. И не смог. Точно не в этом году. И, кажется, не в прошлом. Катя давным-давно варила кофе сама и уже перестала предлагать мне составить ей компанию. Знала, что я выберу растворимый.

Я и сейчас мог бы поспорить, что он ничуть не хуже. Но не собирался этого делать. Вряд ли очередной спор придется ей по душе, а я ведь этой целью задался: сделать приятное. Детский сад какой-то!

Вскоре насыщенный густой аромат наполнил кухню, и я удовлетворенно посмотрел на результаты своего труда. Над любимой Катиной чашкой, наполненной кофе, клубился пар. Я придвинул поближе сахарницу, положил на блюдце ложку, чтобы жене не пришлось тратить на это время, и, немного подумав, повернул чашку так, чтобы было удобно сразу взяться за ручку.

Вроде бы неплохо.

Как раз в этот момент и вошла Катя. Уже полностью одетая, хотя я почему-то рассчитывал, что увижу ее в ночной рубашке или в домашнем костюме. Но на ней было платье. Кажется, новое. И кажется, слишком нарядное для работы. Зачем так наряжаться, если все равно придется сверху надеть медицинский халат? А еще она была в туфлях на каблуках. Я задумчиво уставился на ее ноги, не понимая, что за странный выбор. Сама же столько раз жаловалась, что к концу дня безумно устает. Почему бы тогда не обуть что-то попроще и поудобней?

Впрочем, сейчас надо было закончить начатое. Я поднялся из-за стола и кивнул на чашку.

– Доброе утро. Я тут это… кофе тебе сварил.

Она застыла на месте, поднимая на меня глаза, и часто-часто заморгала. А потом бросилась в коридор.

– Мне некогда. И кофе я не хочу.

И ушла быстрее, чем я смог что-то сообразить.

Хотя и потом сообразить мне так и не удалось. Ничего. Я смотрел в окно на отъезжающую машину и пытался понять, что именно сейчас произошло. Почему моя жена, которая всегда по утрам пила кофе, сказала, что не хочет его? Что изменилось именно сегодня? И по какой причине? И что мне делать теперь с этим напитком?