В огне передовых линий

— А что, Иван Саныч, поймают когда-нибудь Гитлера? — спрашивал молодой солдат старого.

— Знамо, поймают.

— А спросят нас, какую казнь ему определить.

— Живы будем, спросят.

— Это правильно! Я бы этого гада — вот сюда, в подземелье. Да ни пить, ни есть ему не давать. Пусть подыхает, зверюга!

Иван Александрович ответил не сразу. Но ответил.

— А как же они? — Старый солдат кивнул головой за спину, в сторону каменоломен. — Неверное ты решение, скажут, принял, товарищ Сухоруков. Не погань, скажут, фашистским духом святое место. И нас не обижай…

— И то правда: Гитлеру голову отвернуть сподручнее прямо там, в Берлине-логове…

Усилиями командиров, политорганов, ˂…˃ и комсомольских организаций в период ˂…˃ хорошо была поставлена ˂…˃ опыт лучших ˂…˃ и ˂…˃ храбрых воинов. А ˂…˃ поведения на поле боя было с избытком в каждой роте, батарее. Несколько сотен солдат, сержантов и офицеров корпуса за форсирование Керченского пролива и бои на плацдарме удостоились награждения орденами и медалями, а 16 человек мы представили к присвоению звания Героя Советского Союза. В 339-й стрелковой дивизии это заместители командиров батальонов старшие лейтенанты Η. П. Тимофеев и А. П. Сорока, замполит батальона старший лейтенант Ш. Ф. Алиев, комсорг батальона старший сержант С. Н. Голощапов, снайпер старшина Д. Т. Доев (посмертно); в 383-й стрелковой дивизии — командир батареи старший лейтенант Д. И. Челядинов, комсорг батальона лейтенант В. П. Бондаренко, командир огневого взвода старший сержант Н. В. Васильев, командир орудия старший сержант Г. Ф. Малидовский, командиры пулеметных расчетов старшина К. Я. Лаптев, сержант Ю. М. Быков, сержант И. Я. Яковенко, снайпер Т. И. Костырина (посмертно), связной рядовой И. П. Губанов. Советское правительство удовлетворило наше ходатайство, и Указом Президиума Верховного Совета СССР всем им было присвоено высокое звание Героя. К сожалению, Ш. Ф. Алиев и В. П. Бондаренко так и не узнали об этом. Они, как и Д. Т. Доев и Т. И. Костырина, погибли на плацдарме еще до Указа.

Подвиги героев вдохновляли личный состав корпуса на самоотверженную борьбу с немецко-фашистскими захватчиками. Люди рвались в бой. Во всех частях и подразделениях мы отмечали высокий морально-боевой дух. Между прочим, это признавал и наш противник. Не случайно в своем бюллетене № 490/13 от 18 декабря 1943 года разведотдел 5-го армейского корпуса гитлеровских войск, оборонявшегося на Керченском полуострове, писал: «Наша пропаганда (листовки, забрасываемые самолетами и агитснарядами, интенсивная работа громкоговорящих установок) даже тогда, когда у противника было очень тяжелое положение, не имела никакого успеха.

Большевистская идеология, которой сильно пропитан весь офицерский состав, моральный подъем в связи с успехами Красной Армии в этом году — все это способствовало тому, что войска противника способны творить чудеса».[40] Что ж, отдадим на этот раз должное ˂…˃ врага.

А командующий Отдельной Приморской армией генерал армии И. Е. Петров со своим штабом между тем разрабатывал новый план прорыва обороны гитлеровцев. Первоначально он предусматривал наступление на правом фланге армии, в обход поселка Булганак с севера. Эта операция была проведена с 10 по 16 января 1944 года силами 11-го гвардейского и 16-го стрелковых корпусов с высадкой на северном берегу Керченского полуострова, в районе мыса Тархан, двух десантных отрядов — 143-го отдельного батальона морской пехоты и 166-го гвардейского стрелкового полка 55-й гвардейской стрелковой дивизии. В результате этих боев противник был выбит из ряда важнейших опорных пунктов его обороны. Полному разгрому подвергся 290-й пехотный полк 98-й немецкой пехотной дивизии. Но прорвать оборонительные позиции врага на всю их тактическую глубину все же не удалось. Тогда вступил в действие второй вариант плана — наступление 16-го стрелкового корпуса в обход Булганакского укрепленного района с юга.

Я уже писал, что по северному берегу Керченского полуострова тянется гряда значительных высот. Сильно укрепив их, фашисты почти полностью устранили возможность прохода наших войск вдоль Азовского побережья. Черноморское же запиралось Керчью и горой Митридат, их мощными оборонительными укреплениями. Поэтому прорывать вражескую оборону можно и нужно было только в ее центре. В случае успеха на булганакском направлении Отдельная Приморская армия получала возможность ввести в прорыв крупные подвижные отряды и выйти в тыл Керченскому гарнизону гитлеровцев.

Однако в районе Керчи допускать пассивность тоже было нельзя. 339-я стрелковая дивизия зацепилась уже за восточные кварталы города, но это наше вклинение еще не изменило существенно положение здешнего вражеского гарнизона. Поэтому-то мы и старались как можно глубже проникнуть в боевые порядки захватчиков, укрепившихся на керченских улицах. Делали даже несколько попыток пройти в город по лабиринту Аджимушкайских каменоломен, но всякий раз нас постигала неудача. Без хороших проводников это предприятие оказалось невыполнимым.