В огне передовых линий

С приходом весны исчезла проблема дров, стали гораздо проще решаться вопросы снабжения войск Отдельной Приморской армии боеприпасами, продовольствием, питьевой водой, горюче-смазочными материалами. Керченский пролив, как и Черное море, поуспокоился, штормы улеглись, и переправа начала работать четко и бесперебойно. Но дело, разумеется, не только в улучшении погодных условий. Новый командующий Отдельной Приморской армией умел соответствующим образом воздействовать и на тыловые органы, и на инженерные части, и на флот. Было закончено строительство канатной дороги, соединившей берега Тамани и Керченского полуострова. Авиация и артиллерия противника пытались разрушить эту нашу важнейшую коммуникацию, но «канатку» надежно прикрыли маскировочными дымами, и она ни разу не была повреждена. Кроме того, истребительная авиация 4-й воздушной армии и Черноморского флота, которая уже господствовала в керченском небе, не очень-то и позволяла бомбардировщикам противника приближаться к береговым станциям канатной дороги.

Иначе говоря, у войск армии появились довольно благоприятные условия для подготовки к решающему наступлению в целях прорыва вражеской обороны на Керченском полуострове и уничтожения восточной группировки войск 17-й немецкой армии, засевшей в Крыму. И мы готовились.

Генерал армии А. И. Еременко поблажки в учебе никому не давал. Двужильный наш командарм день и ночь находился в дивизиях, и никто не знал, когда он отдыхает. Вместе с ним неизменно ездил и Климент Ефремович Ворошилов, который в Отдельной Приморской армии представлял Ставку.

Еременко требовал, чтобы при подготовке подразделений к наступлению особое внимание обращалось на действия в глубине обороны противника. И он был прав. Мало достичь первой траншеи врага, мало овладеть ею. Надо уметь пробиться и ко второй, и к третьей, а потом прорвать оборонительную ˂…˃ на всю ее тактическую глубину. И тут главное — психологически подготовить людей к тому, что только стремительное и безостановочное продвижение вперед, с обходом флангов фашистских подразделений, без оглядки на отставших может и должно принести успех.

Как и на Голубой линии, самое пристальное внимание уделялось разведке. Мы добивались, чтобы во всех звеньях всех родов войск велось круглосуточное наблюдение за противником. Было крайне важно разведать максимум артиллерийских целей — огневых точек в окопах, дзотов, огневых позиций артиллерии и минометов, пунктов управления боем. За каждой артбатареей закреплялись конкретные цели, которые необходимо было подавить в ходе артподготовки и при поддержке пехоты в глубине обороны противника. Само собой разумеется, командиры всех степеней учились организации взаимодействия со всеми родами войск и соседями.

С учетом всего этого проводилась и партийно-политическая работа. Партийное влияние имело первостепенное значение. Политорганы позаботились о том, чтобы в каждом подразделении была полнокровная парторганизация. В течение двух месяцев (февраль, март) в партию было принято почти 1400 лучших, хорошо проявивших себя в бою солдат, сержантов и офицеров корпуса.

В середине марта командующий Отдельной Приморской армией поручил мне подготовить показное тактическое учение батальона с боевой стрельбой. Тема — «Атака стрелковым батальоном переднего края обороны противника и бой в ее глубине».

— И чтоб огневой вал был на полном серьезе, — предупредил меня командарм.

Для учения мы выбрали просторную балку южнее Оссовин. Сначала четыре дня тренировались, и только после этого я доложил генералу армии А. И. Еременко, что готов показывать.

3-му батальону 694-го стрелкового полка был придан один минометный дивизион. Стрелков также поддерживали три артдивизиона. Роты шли в каких-то ста пятидесяти метрах за мощным огневым валом. Овладев первой траншеей, они без остановки покатились дальше. Командиры артбатарей находились рядом с ротными командирами и уверенно управляли огнем по целеуказаниям пехотных офицеров…

˂…˃ и Еременко доложить об ˂…˃ они разговаривали с большой, в несколько сот человек, группой бойцов из пополнения, только что прибывшего с таманского берега.

— А что, Андрей Иванович, — спросил маршал Ворошилов командарма, — не позвать ли нам сюда комбата? Пусть народ поглядит, какие командиры здесь ведут его в бой…

Командир 3-го батальона 694-го стрелкового полка капитан Яков Половянов прибежал быстро. Хотя глаза выдавали тревогу, но доложил он о прибытии с каким-то особенным щегольством.

— Ну, что я вам говорил! — Климент Ефремович радостно обернулся к солдатам маршевых рот. И тут же — снова Половянову: — Объявляю вам благодарность, товарищ командир!

— Служу Советскому Союзу!

— Так и служи. — Еременко тоже пожал комбату руку. — Действия твоего батальона, капитан, оцениваю отлично.

Учение понравилось всем офицерам, которые присутствовали на нем. И когда командарм закончил разбирать перед ними действия наступавших подразделений, первым вопросом было: а нельзя ли и нам провести такое?

— Учения будут проведены со всеми батальонами.