В огне передовых линий

Предупредив капитана Кипиани о том, что силы противника, задержанные пока у Ясиноватой, могут скоро появиться и перед Орджоникидзе, я через него передал полковнику Шевченко мое распоряжение об организации обороны на участках двух полков — 691-го и 694-го.

На рекогносцировку местности перед Горловкой ушло около часа, не больше. Когда я вернулся на телефонную станцию, где решил расположить свой НП, майор Рукодельцев уже обеспечил устойчивую связь со всеми полками и командным пунктом дивизии, а также и с коммутатором штаба армии.

К 12 часам 21 октября подполковник Мартынов привел свой полк на окраину Горловки и тут же занял оборону на указанном мною участке. А после полудня подошел сильно поредевший батальон Щербака и дивизион Шарагина.

Противник снова, как и в первом бою итальянская кавалерия, появился около 16 часов. Боевое охранение 696-го стрелкового полка, выдвинутое на два километра вперед, ружейно-пулеметным огнем заставило кавалеристов спешиться и развернуться в цепи.

Справа, из балочки, выскочило 6 танков. Рассыпавшись, они с фланга ринулись на взвод боевого охранения. Но шахтеры не дрогнули. Вот вспыхнула одна машина, почти тут же загорелась другая, третья повернула к двум подбитым и тоже задымила, встряхнутая взрывом. Остальные танки поспешили ретироваться.

Как выяснилось, вражеских танкистов первым встретил красноармеец Анатолий Кузьмин. Раненный, он нашел в себе силы, чтобы подняться из своей ячейки и бросить бутылку КС в проносившийся мимо танк. Но тут сзади него взревел, буксуя в грязи, еще один. Кузьмин угостил огоньком и этого. Когда на его окоп наполз третий, он подорвал связку гранат и погиб героем…

Бой продолжался до самой темноты. Понеся большие потери, противник наконец отступил и затих. Можно было предположить, что до утра наступать он больше не станет.

Но около часа ночи 22 октября на ΗП командира дивизии в Горловке снова прибыл капитан Лавринович. Он привез приказ командующего армией занять оборону на рубеже Енакиево, Нижняя Крынка, ЗуГРЭС.

В течение ночи, совершив 696-м стрелковым полком рокировку из Горловки на юго-восток, мы опять собрали дивизию в один кулак. К утру 22 октября она занимала оборону по рубежу: 694-й стрелковый полк — Верхняя Крынка, южная окраина Нижней Крынки; 696-й стрелковый полк, сменивший спешенные подразделения 38-й кавалерийской дивизии, — Нижняя Крынка, Зуевка; и 691-й стрелковый полк — Зуевка, ЗуГРЭС. Огневые позиции 966-го артполка располагались северо-восточнее Зуевки. Противотанковый дивизион находился в резерве. Командный пункт дивизиона обосновался в Орлово-Ивановке, а НП — на высоте с отметкой 150,0.

К утру 22 октября нудный осенний дождь перестал, подул ветер и немного разогнал тучи. Между ними появись окна чистого неба. Противнику это было на руку. Он вызвал авиацию, и бомбардировщики вместе с артиллерией минут сорок обрабатывали наш передний край. Как только налет прекратился, немецкая пехота, поддержанная танками, пошла в атаку. Основные усилия противник сосредоточил на направлениях Криничная, Верхняя Крынка, Харцызск, Зуевка.

Бой с самого начала принял ожесточенный характер. Река Крынка не представляла серьезной водной преграды: первая волна немцев с ходу форсировала речку вброд и отчаянно вцепилась в нашу оборону. Еще большие силы переправились через Крынку южнее нас, в полосе обороны 38-й кавалерийской дивизии.

И тогда было решено взорвать плотину Ханженковского водохранилища. Дивизионный инженер майор Никитин, посланный еще из Сталино на рекогносцировку рубежа Енакиево, ЗуГРЭС, со своими саперами заложил в тело земляной плотины около двух тонн взрывчатки и был готов подорвать этот заряд по первому же сигналу.

По моему приказу он произвел взрыв в тот момент, когда вражеское командование, собираясь усилить нажим на левый фланг 691-го полка, пустило вброд большое количество живой силы и боевой техники. Хлынувшие в пролом воды сметали на своем пути все: гитлеровцев, лошадей, повозки, бронетранспортеры, машины. Фашисты пытались спастись бегством, но разъяренная стихия настигала их и, сбивая с ног, поглощала навсегда. Воспользовавшись моментом, все три наших полка ударили в штыки и отбросили немцев, успевших перебраться на левый берег.

В этот день гитлеровцы больше и не пытались атаковать. Не наступали они и 23 октября. Видимо, значительные потери (около двух батальонов пехоты, артиллерийский дивизион, семь танков, более двадцати бронетранспортеров и автомобилей) вогнали противника в такой шок, от которого не так-то просто было оправиться. А мы использовали эти почти двое суток передышки на совершенствование своей обороны.