В огне рождается сталь

— Значит, все идет гладко? — усмехнулся Хэ Цзы-сюе и, внимательно посмотрев ему прямо в глаза, сказал: — Сейчас все говорят, что у тебя наметился прогресс, что ты уменьшил время плавок, — это очень хорошо. Но ведь стоит человеку двинуться вперед, как на его пути, хочет он того или не хочет, появляются трудности. Я не верю, чтобы у тебя их не было. Хотя бы взять поджог свода печи, разве это мелочь?

— Вот я и ищу способ, чтобы он не потек, — с невозмутимым видом ответил Чжан Фу-цюань.

— А разве ты не хочешь добиться скоростной плавки? — улыбнулся секретарь партбюро. — Я думаю, что хочешь, и даже очень. Значит, трудности неизбежны, правильно?

Слова Хэ Цзы-сюе задели Чжан Фу-цюаня за больное место. Он почесал затылок и улыбнулся:

— Не знаю только, как это сделать. Химию и прочие предметы я изучаю не хуже других, а вот сократить время плавки никак не могу. Это, конечно, обидно!

Хэ Цзы-сюе понял, что под «другими» он имел в виду Цинь Дэ-гуя, и сказал ему:

— Цинь Дэ-гуй умеет учиться. Он советуется по любому сложному вопросу с техником. А стоит во время его смены появиться в цехе советскому специалисту, как он и у него спрашивает совета.

При упоминании имени Цинь Дэ-гуя на лице Чжан Фу-цюаня появилось пренебрежительное выражение, однако он продолжал внимательно слушать Хэ Цзы-сюе. И только когда тот закончил свою мысль, с усмешкой спросил:

— Какие же это у него особые таланты?

— Ты напрасно так относишься к Цинь Дэ-гую, — строго сказал Хэ Цзы-сюе. — Теперь при скоростных плавках он не допускает ни малейшей ошибки.

Чжан Фу-цюань в ответ только холодно улыбнулся. «Ты еще не знаешь, что за птица этот Цинь Дэ-гуй!» — говорила его улыбка. Он считал, что просто Цинь Дэ-гуй знает способ, как скрыть следы разрушения свода, и поэтому парторг знает его только с хорошей стороны.

— Я думаю, не созвать ли нам собрание, на котором рабочие всех трех смен могли бы поделиться опытом и обсудить сложные вопросы, — предложил Хэ Цзы-сюе. Сегодняшнее поведение Чжан Фу-цюаня и его недовольство Цинь Дэ-гуем убедили секретаря партбюро в мысли о необходимости такого собрания.

— Я думаю, что ничего особенного не случилось, чтобы созывать собрание, — возразил Чжан Фу-цюань. — Мы можем попросить Юань Тин-фа поделиться своим опытом, да и наболевшие вопросы легче будет разрешить, — стоял на своем парторг.

Чжан Фу-цюань с сомнением покачал головой.

— Боюсь, что он не согласится на это.

— Если мы его хорошенько попросим, то непременно согласится, — уверенно сказал Хэ Цзы-сюе.

— Тогда попробуй его уговорить, — сказал Чжан Фу-цюань. Он по собственному опыту знал, что уговорить Юань Тин-фа выступить на таком собрании будет очень трудно.

Конечно, Юань Тин-фа человек с характером, да и к тому же было известно, что он недоволен начальством цеха. Но Хэ Цзы-сюе знал, что после того как Юань Тин-фа установил свой последний рекорд и об этом оповестила заводская печать и появились сообщения в газетах, он перестал ворчать и выражать недовольство.

2

С тех пор как Юань Тин-фа установил новый рекорд и тем самым опередил Цинь Дэ-гуя, он все же ощущал некоторое беспокойство. Его мучила совесть, что рекорд добыт ценой нанесения ущерба государственному имуществу. Да и бесконечные расспросы жены о работе выводили Юань Тин-фа из себя. И хотя сообщение о его рекорде поместили даже центральные газеты и директор неоднократно поздравлял его, отмечая, что его рекорд является гордостью завода, все же Юань Тин-фа не чувствовал удовлетворения. Более того, ему было просто неприятно слышать постоянные разговоры об этом рекорде. Он теперь видел для себя только единственный выход — установить новый, еще более высокий рекорд, нисколько не повредив печь, и тем самым заставить людей забыть о его нынешнем достижении. Однако, несмотря на то, что он выдавал почти каждую смену скоростную плавку, ему все же никак не удавалось сократить время их хотя бы до семи часов. Все последние плавки занимали не меньше семи часов тридцати минут, а некоторые достигали и полных восьми часов.