В огне рождается сталь

— Это не собрание, товарищ директор, мы здесь просто отдыхали. С тех пор как пришел новый секретарь парткома, здесь организован клуб, и теперь зал не пустует все время, как раньше. — Цинь Дэ-гуй по лицу директора видел, что тот чем-то недоволен, и старался не дать никакого повода для упрека. Поэтому он говорил очень спокойно.

— Превратили зал в клуб? А кто же им заведует? — такое увеличение штата пришлось директору вовсе не по душе.

— А нет никакого заведующего, можно сказать, что это клуб без заведующего, — улыбнулся Цинь Дэ-гуй. — Да и имущества здесь вовсе немного: только плакаты, газеты, брошюры.

Но Чжао Ли-мина не так просто было успокоить.

— Мне кажется, — сердито продолжал он, — что твоя речь сейчас весьма смахивала на ту, которую произносят на собрании, — и он движением руки остановил хотевшего возразить ему Цинь Дэ-гуя. — Ты не спорь, весь твой вид свидетельствовал о том, что ты проводишь собрание. И я говорю тебе, что я не одобряю никаких собраний и обсуждений перед заступлением рабочих в ночную смену.

— Товарищ директор, но ведь это было не собрание и не обсуждение; я только воспользовался тем, что все собрались почитать газеты и послушать куайбани, и сказал им несколько слов, — возразил Цинь Дэ-гуй, стараясь сдержать закипевшее в нем возмущение.

— Я знаю, что ты очень любишь показать себя и в любом месте не прочь выступить! — сверлил его взглядом директор.

Но Цинь Дэ-гуй не испугался директорского взгляда и, чуть повысив голос, ответил:

— Товарищ директор, разве можно говорить, что я здесь стараюсь показать себя? Я агитатор и использую каждую свободную минуту, чтобы поговорить с рабочими…

Но директор не дал ему договорить. Ткнув пальцем в его грудь, он наставительно сказал:

— Прежде всего ты должен помнить, что ты сталевар и никто не позволял тебе слагать с себя эти обязанности.

— А это вовсе не вредит моей работе! — не сдержался Цинь Дэ-гуй. — Проверьте, товарищ директор, с каким делом я не справился. — Он еще никогда таким тоном не разговаривал с директором.

— Ты со всем справляешься, ты быстро идешь вперед… Но смотри, как бы у тебя голова не закружилась от успехов! — усмехнулся директор. — Ты это сам-то понимаешь? Привыкнет человек к почету и без него уже и жить не может. Вот я и хочу охладить тебя немного и напомнить тебе, что главная и основная твоя задача — выплавка стали. Не забывай этого! А сейчас иди принимай смену.

Цинь Дэ-гуй с трудом сдержался, погасил свет и, выходя из зала, с обидой сказал:

— Это поручение дал мне секретарь парткома, и никакой погони за славой здесь нет!

Чжао Ли-мин стал медленно подыматься наверх, в свой кабинет. «Черт бы его побрал! — сердито подумал он о Лян Цзин-чуне. — Целый день с утра до вечера — одни политические занятия, а соревнование до сих пор не начинается! Как он появился на заводе, так каждый день занятия! А сам сейчас, наверно, спокойно спит!

Но в коридоре он увидел, что из раскрытой настежь двери кабинета секретаря парткома падает яркий свет. Он подошел поближе: Лян Цзин-чунь разговаривал с Цинь Дэ-гуем.

— Цинь Дэ-гуй, — невесело сказал сталевару директор, — тебе ведь надо принимать смену, и ты должен еще осмотреть печь, — он был очень недоволен тем, что секретарь парткома задерживает для беседы человека, который должен вот-вот заступить на смену.

— Иди принимай мартен, я тоже скоро подойду к вам, — сказал сталевару Лян Цзин-чунь и заботливо осведомился у директора: — Уже поздно, ты что ж это не уходишь?

— Как тут уйдешь, когда дел куча! — И, не желая продолжать разговор, Чжао Ли-мин повернулся и пошел к себе.

4

Цинь Дэ-гуй, усиленно орудуя лопатой, вместе с остальными рабочими подбрасывал в печь известь. Лян Цзин-чунь с первого же взгляда понял, что сталевар чем-то расстроен. Куда девалось его веселое настроение — лицо было пасмурным, движения порывисты, словно у него на душе какая-то тяжесть. «Неужели у него всегда такое настроение при работе в ночную смену?» — подумал Лян Цзин-чунь, который впервые видел, как работают сталевары ночью.

Закончив работу, Цинь Дэ-гуй с такой злостью отбросил в сторону лопату, что все рабочие недоуменно взглянули на него. Не вытерев с лица пот, он подошел к крышкам завалочных окон и стал внимательно следить за ходом плавки. Медленно переходя от крышки к крышке, он подолгу задерживался у каждой из них. Не слышно было ни его обычного смеха, ни шуток.

Лян Цзин-чунь все больше убеждался в том, что в Цинь Дэ-гуе что-то переменилось.

В это время к мартену подошел техник Чэнь Лян-хан.

— Товарищ секретарь, — обратился он к Лян Цзин-чуню, — уже поздно, что же вы не уходите? Трудновато нам сейчас приходится: нашей стали ждут все новостройки страны, а особенно на строительстве железных дорог: Ланьчжоу — Синьцзян и Тяньцзинь — Чэнду. — Он решил, что секретарь парткома пришел проверить, хорошо ли рабочие трудятся ночью.

Но сам Лян Цзин-чунь полагал, что рабочие не нуждаются в понукании, надо только добиться повышения уровня их политической сознательности. И слова Чэнь Лян-хана пришлись ему по душе.