В оккупации. Дневник советского профессора

Немец, начальник учреждения, где служит Олег, узнав о его болезни, отказал выдать ему хлеб и паек. Он заявил, что, если русский заболевает, он выбывает на третий день из учреждения и поэтому ему ничего не полагается. У господ фашистов трогательное отношение к больным людям.

6 января

В школе, где учится моя дочь, дирекция организовала елку. Немцы, помогающие этой школе, принесли игрушки. Часть игрушек приобрела дирекция, а большую часть принесли дети. После праздника немцы забрали игрушки… и свои, и те, которые доставили дети. Говорят, что игрушки отсылаются в Германию. Немцы – люди бережливые! В виде подарков дети получили портреты фюрера, или, как теперь говорят, «Гитлера-освободителя».

9 января

Олег рассказывал сегодня, что вместе с ним служит механик Николай. Его жену, жившую в Ростове, изнасиловали и убили немцы при первом занятии ими города Ростова. Когда советские войска вошли в город, кинооператоры сняли трупы убитых, в частности труп его жены. Он увидел свою жену на экране и поседел в течение одного дня. Сейчас он седой, хотя он еще молодой человек.

15 января

5 часов вечера. Темно. Слышим глухие взрывы. Это налет советской авиации. По-видимому, советские самолеты бомбят Тракторный завод. Раз мы услышали шум советского мотора. Приятно было думать, что так близко находится вольный советский человек, который меньше чем через час будет по ту сторону фронта, среди наших, советских людей.

16 января

И жена, и дочка заболели, по-видимому, тоже брюшным тифом. Сын лежит на кровати, жена – на диване, дочка в нише над печкой. Я – один. Мечусь около плиты и ухаживаю за тремя очень нервными и требовательными больными. Приходится готовить для них обед, а я этого не умею делать. Положение ужасное! Ведь я тоже могу свалиться. Каждый вечер температура повышается у меня до 37,7°. Сил у меня больше нет.

24 января

Сегодня я разбросал несколько листовок на Пушкинской улице. Материалы для этой листовки я получил от Михаила, друга моего сына. Он ежедневно слушает советское радио.

Советская сводка от 23 января. Советские войска взяли на Кавказе гор. Сальск и окружили гор. Ростов. Немецкая армия на Кавказе окружена. Взято много тысяч пленных и много материала. Немецкий фронт прорван около гор. Купянска. Купянск занят советскими войсками.

Обращение советского правительства к украинским полицейским:

«Поворачивайте ваше оружие против немцев, пока не поздно. Если вы будете взяты с оружием в руках, вы будете расстреляны. Собаке – собачья смерть».

Одну листовку я бросил в подъезд общежития украинских полицейских (недалеко от аптеки № 69), три листовки я бросил около «Гиганта», две – на углу Юмовской и Пушкинской улиц. Это очень мало. Но у меня жена и дочка больны и нет времени переписывать эти листовки.

28 января

Проходя мимо тюрьмы по Совнаркомовской улице, я увидел грузовик. В нем сидели (или, вернее, полулежали) около 20 арестованных. На краях грузовика сидели украинские полицейские с ружьями. Они били прикладами по голове арестованных, которые пытались выглянуть из грузовика и взглянуть на своих родственников. Украинские полицейские в зверстве перещеголяли своих немецких собратьев.

29 января

Слышал сегодня от служителя музея А. И. Лещенко: вчера в госпиталь рядом с музеем доставили около 30 пленных партизан. Некоторые, несмотря на лютый мороз, были в одном белье. Прикладами их заставили влезть в грузовик и повезли, по-видимому, на расстрел.

Да. Немцы в массе – очень жестокий народ.

7 февраля

Немцы панически бегут. Последние автомобили покидают Харьков. Я ходил на Благовещенский базар. С трудом купил для больной дочки два стакана крахмала и сухих вишен. На базаре – не более десятка торговок. Несколько десятков людей расхаживают по толкучке и продают свои вещи. Грабят дровяные склады. Вчера я доставил домой одно сосновое бревно (с каким трудом!). Сегодня я пробовал выкатить бревно из другого склада, но дерево примерзло к почве, и я не мог его сдвинуть с места. Моя попытка принять участие в ограблении склада кончилась лишь тем, что у меня украли мешок. «Щирые» украинцы, люди, служившие у немцев, спекулянты и крупные торговцы эвакуируются в панике. Население ждет с нетерпением советских войск.

9 февраля

В городе тихо. Управа выехала. Убежали все, у кого рыльце в пушку. Власть перешла всецело в руки немцев. Больницы и аптеки не работают. Хлеба уже не выдают. На базаре можно еще кое-что купить, но по очень высоким ценам. Например, стакан пшеничного зерна продавался сегодня по 35 рублей, стакан крахмала – 50 рублей и т. д. Я купил две свечки по 50 руб. каждая и коробку спичек за 20 рублей.

Немцы хватают людей на какие-то работы и увозят их куда-то на грузовиках. Олег покинул свое учреждение и прячется у нас. Сегодня он вышел, и я боюсь, как бы немцы не схватили его на улице. Его товарищи (семеро козлят) где-то спрятались. Они должны были спрятаться у меня на квартире, но, по-видимому, в последний момент нашли себе лучшее убежище.