В окопах Сталинграда

— Что — Георгий Акимович? Нужно все-таки мало-мальски мозгами шевелить. На ТЭЦ сейчас шестьдесят человек работает. Куда им деваться, если это… если придется все-таки таррарах, устроить…, Куда глаза глядят? — Врассыпную? Дальше — есть какая-нибудь очередность у цехов? Ни черта нет. Литейный будет рваться, а мы только собираться, или наоборот. Вообще….. — Он нервно мнет длинными сухими пальцами папиросу. — Вот немец лупит сейчас из минометов, попал осколок в провод — и точка. Вся наша сеть ни к дьяволу не годится. Сколько раз говорил: идиотство держать «уитстона» в сейфе. Воров боятся. Единственный, видите ли, аппарат на весь Сталинград. А — вот теперь сиди и жди у моря погоды…

Он делает несколько коротких, быстрых затяжек, тушит папиросу о стену и встает.

— Может, приехал. По телефону не дозвонишься. Не коммутатор, а горе…

Игорь тоже встает.

— Ко мне в Литейный сходим, а? Посмотришь. Идем в Литейный.

— Как тебе нравится этот тип? — спрашивает Игорь.

— Как сказать! Не завидую его жене. ТБЦ плюс несварение желудка, должно быть. Впрочем, все, что он говорит, сущая правда.

— А меня раздражает.

— Ты неврастеником стал, ей-богу, — все раздражает. Шапиро раздражает, латыш подворотнички стирает — раздражает, этот тоже не угодил. Какого — же тебе-рожна надо?

— Не — люблю ворчунов, что поделаешь.

— Поживем — увидим. Надо вот Седых и Валегу на — капсюлях натренировать. Чтоб, как часы, втыкали и не боялись.

Седых улыбается:

— А чего там бояться? — Я таких вот сазанов толом глушил, — когда в Купянске стояли. Там рыбы знаете сколько? Вот завтра, если взрывать не будем, я вам осетров притащу — двумя руками не подымете. Я уже видал, тут челнок — за — забором лежит…

У входа в — Литейный группа рабочих окружила — здоровенного — парня с перевязанной рукой. Рукав от — плеча разодран, на повязке красные пятна.

— До института, сволочи, добрались. — Тр-р, тр-р из автоматов. А у нас — винтовки. Только ко. входу, подходим, а они из окон — тр-р-р, тр-р-р. Хорошо, — «каве» подошел, ахнул прямо в дом. Так они и посыпались, как тараканы. Сейчас на той стороне Мечетки…

Глаза у парня блестят. Ему нравится, что его слушают, что он уже ранен, что он стрелял в немцев, и ему не хочется кончать свой рассказ.

— Только один выстрел «каве» дал. Во второй этаж угодил. Так и полетели камни. А фрицы с заднего — хода — от дерева к дереву.

— А много их, фрицев-то? — спрашивает кто-то из толпы.

— На нас с тобой хватит. Дивизии две — будет, а — то и больше.

— А ты считал?

— Считал… — Парень презрительно плюет и встает, придерживая правой рукой левую. — Пойди посчитай. Там только арифметикой и заниматься… Где медпункт, хлопцы? С вами наговоришься…

На — обратном пути опять встречаем раненых. — старика и — мальчика. Оба ранены легко: один — в — руку, — другой в голову. Немцы все еще за оврагом. Стреляют из минометов. В атаку не идут. Наши — тоже. Плохо, что нет настоящих командиров. Говорят, завтра. — должны подойти стрелковые части с артиллерией. Два раза немецкие танки. подъезжали к оврагу, — немного постреляли — и — ушли. — Наши тоже — мало — стреляют боеприпасов, вероятно, нет. А в общем, ничего— жить еще можно. Тракторозаводцы сумеют постоять за — свой завод. И, совсем по-молодому подмигнув глазом, старик с мальчиком идут искать медпункт. Прибитая. — к фонарному столбу дощечка, с наспех нарисованным крестом, указывает в сторону; — Волги. — Когда — мы — шли — в цех, ее не было.

В щели Георгий Акимович уже ковыряется оо — своим мостиком. Он большой, красивый, весь лакированный, с массой стрелок и выключателей. Георгий Акимович в хорошем настроении. Сеть исправна.

— Видите, как стрелка роскошно прыгает? Не — мостик — сказка. Другого такого нет в Сталинграде. Даже из центральной электростанции за ним присылали. Чувствительный, как чорт. Сейчас все детонаторы наши перекалибруем. Есть запасные?

— Хоть пруд пруди, — отвечает Ведерников, — сотни две или три.

Только-только заканчиваем калибровку, как начинается обстрел. Длится около часа. Через каждые две-три минуты — по снаряду. Большинство ложится вокруг станции. Несколько попадает в машинный зал, два в котельную. Их называют минами, но это не мины. У мины нет пробивной «:илы, а в машинном зале уже зияют дыры в потолке.

Стрелка «уитстона» беспомощно, сваливается на ноль. Цепь порвана. Георгий Акимович ищет свою кепку с пуговкой.

— Закопать надо провод, от осколков житья не будет.

И, не дожидаясь конца обстрела, вылезает из щели. Найти порыв не так просто. Цепь последовательная, и при малейшем порыве она выключается целиком. При параллельном соединении порыв найти легче — цепь разбивается на участки, и каждый участок можно проверять в отдельности.

Мы проходим по всему проводу, щупая его руками. Валега с нами, с мостиком в руках. Георгий Акимович все время на него кричит, чтобы он был осторожней — другого такого теперь не сыщешь. Два порыва находим быстро, с третьим возимся довольно долго, но и его находим в конце концов. Георгий Акимович быстро и ловко обматывает липучкой раненое место.