В оковах льда

Это нормально. Я знала, что так будет. Танцор тоже знал. Несколько месяцев я, как белка, собирала запасы еды, воды и лекарств, делая заначки по всему Дублину. Мы с Танцором последние пять недель в свободное время создавали себе запасы. Он не знает, где мои нычки, а я не знаю, где он держит свои. Так, если кто-то задумает нас пытать, мы не сможем полностью друг друга выдать. Я пыталась намекнуть ши-овцам, чтобы занялись тем же, но они решили, что я сумасшедшая. Сказали, что когда больше половины населения мертво, запасов в магазинах хватит на очень долгое время. Я возразила, мол, кто-то попытается монополизировать распространение еды. Они сказали, что все слишком заняты попытками выжить. Я ответила, что это ненадолго, они что, не читали «Страсти по Лейбовицу»[14], не знают, как это будет? А они спросили, какое отношение «Страсти по Лейбовицу» имеют к запасам еды? Может, их начать называть ши-упрощенками[15] вместо ши-овец? И читать им по слогам? Они вообще метафоры понимают?

Ненавижу всегда быть правой, бормочу я у себя в голове. Разговор вслух требует дополнительного дыхания, а дыхание требует сил, которых у меня сейчас нет.

Я по-человечески выхожу из магазина и чуть не получаю на фиг инфаркт, когда вижу принца Невидимых, стоящего снаружи в тени. Его наполовину освещает луна, но она теперь светит не так, как до прихода Фей. От ночи к ночи цвет лунного света меняется. Сегодня он серебристо-пурпурный, отчего половина принца темная, а вторая — лавандово-металлическая. Он покрыт татуировками, он красив, он жуткий и необычный, и сердце мое колотится при нем совсем не от страха.

Я поднимаю меч. Острие длинное и снежно-белое. Поддерживаю локоть, чтобы рука не дрожала.

— Спокойнее, милая.

— Прекрати, блин, ныкаться от меня вот так! — Как я могла его не услышать? Он и Риодан могут выскочить на меня словно из ниоткуда. Это сводит меня с ума. Блин, у меня такой тонкий слух, что я слышу, как движется воздух при перемещении других людей. Никто не может на меня выскочить внезапно. Но они оба сумели в ту ночь на водонапорной башне, и только что Кристиан повторил тот же фокус. Подобрался ко мне на пять футов, а я не заметила.

— Меч. Опусти.

— Да зачем бы?

Он становится сексуальным, как остальные НП. Моя бывшая лучшая подруга Мак называла их убивающими сексом, потому что они именно это и делают. В лучшем случае. В худшем? Превращают в при-йа, как они это сделали с Мак. Оставляют тебя в живых, но наделяют зависимостью от секса, ненасытной и сумасшедшей. Другие НП однажды окружили меня, держали внутри своего круга и делали вещи, о которых я не люблю думать. Я не хочу, чтобы секс был таким. Я в своей жизни досыта наелась положения беспомощного животного. Кристиан сейчас излучает десятую часть того, что есть в других НП, но мне хватает и этого.

— Я никогда не причиню тебе вреда, милая.

— Сказал Невидимый принц. — Но я опускаю меч, прислоняю его к ноге. Все равно я не уверена, что мне удалось бы продержать его долго.

Мускулы на его лице движутся, словно не зная, в какое выражение сложиться. В итоге побеждает ярость, и я вдруг понимаю, что называть его принцем Невидимых было с моей стороны ошибкой. Что-то я часто ошибаюсь в последнее время.

— Назови мое имя, милая.

Я прикрываю уши и смотрю на него с выражением «ну какого?». Его голос внезапно становится оглушающим.

— Назови мое хреново имя! — В небе отзывается гром. Я обхватываю голову руками, чтобы заглушить его голос. В такие моменты я ненавижу свой суперслух. Я смотрю вверх. Грозы не видно. Это он. Влияет на погоду, как все Феи королевского рода. Я опускаю взгляд. Брусчатку перед ним покрывает лед, кристаллы инея сверкают на его черных сапогах и поднимаются до середины одетых в джинсы ног.

— Кристиан, — говорю я.

Он резко вдыхает, словно ему больно оттого, что я произношу его имя, и закрывает глаза. Его лицо становится гладким, как разглаженный пластилин, а потом снова рябит. Интересно, если я к нему прикоснусь, я смогу что-то вылепить, например смешную фигурку из газетных комиксов? Опять ерундой страдаю!

— Повтори, милая.

Если это не даст ему превратиться в НП прямо тут, то пожалуйста.

— Кристиан. Кристиан. Кристиан.

Он слабо улыбается. Кажется. Ни фига я не могу понять, что происходит у него на лице. И не могу понять, как он продолжает так незаметно…

— Да твои же пассатижи! — Доходит до меня. — Ты телепортируешься! Ты правда превращаешься в полного НП. Со всеми их суперсилами. Чувак! А что ты еще получил?

Если он и улыбался, сейчас улыбка исчезла. Он не выглядит и наполовину таким же радостным, какой выглядела бы я, получи вот такую начинку. Кажется, в его бензобаке горючее не заканчивается. Я завидую так, что плеваться хочется. Но на плевки тоже требуется энергия.

Он двигается вперед, выходит из тени, и я вижу, что под мышкой он держит коробку.

— Я убью Риодана, — говорит он.

Я убираю руки с ушей. Мы снова перешли на нормальную громкость. Я прячу меч под плащом.

— Удачи. Выяснишь, как это можно сделать, дай знать, хорошо?