Читаем В окружении Гитлера полностью

Ганфштенгль пережил «третий рейх» только потому, что в 1937 году, поскандалив с Гитлером и Геббельсом, удрал в Швейцарию, а затем перебрался в Лондон. Ему удалось также спасти своего сына Эгона, некогда баловня Гитлера. Поскольку студенческие годы Путци провел в Гарвардском университете в Соединенных Штатах, а во время первой мировой войны оставался в Америке, руководя в Нью-Йорке филиалом антикварной фирмы отца, он обзавелся там множеством связей и знакомств, которые пригодились ему в годы второй мировой войны. Сын его служил в американской армии и воевал против японцев на Тихом океане. Старший Ганфштенгль, давний приятель Рузвельта по университету и клубу, выйдя из лагеря для интернированных граждан Германии в Англии, был зачислен в штат Белого дома в качестве советника пресс-службы по германским делам. Это единственный в своем роде человек, который может сегодня утверждать, что он руководил пресс-службой Гитлера и работал экспертом по делам печати у Рузвельта.

Пробыв в Соединенных Штатах в первый раз 10 лет, Ганфштенгль вернулся в Германию в июле 1921 года. С женой и годовалым сыном он обосновался в родном Мюнхене.

Ганфштенгль не очень-то хорошо представлял себе, что же ему теперь делать. Инфляция разорила фирму отца, а семейство не торопилось поделить оставшуюся часть состояния. Путци считали больше американцем, чем баварцем. Двухметровый гигант, голубоглазый брюнет, напоминающий ирландца, говорящий по-английски лучше, чем по-немецки, всегда одевающийся по заграничной моде, — в Баварии он не мог рассчитывать на многое. К нему относились, как к чужаку. И кто знает, как бы сложилась его жизнь, если бы не случай.

Он как раз сидел над исследованием о баварском короле Людовике И, тратившем баснословные средства на возведение сказочных дворцов, когда ему позвонили из Берлина. Это был его давний приятель по Гарварду, в то время советник посольства США в германской столице Уоррен Роббинс. Американец попросил Путци помочь приезжающему в Мюнхен заместителю военного атташе посольства капитану Трумэну Смиту и представить его военным чинам Баварии, прежде всего генералу Эриху Людендорфу. Хэнфи (так его прозвали в Гарварде) согласился. Свой человек в Мюнхене, Ганфштенгль пустил в ход все связи. Капитан Трумэн Смит, который не скрывал, что работает на военную разведку, встретился кое с кем из видных баварских деятелей: с наследником баварского трона Рупрехтом Виттельсбахом, генералом Людендорфом, Густавом фон Каром — впоследствии правителем Баварии, дипломатом графом Гуго Лерхенфельдом, многими журналистами и политиками.

На прощанье, поблагодарив Хэнфи за помощь, Трумэн Смит высказал следующие соображения:

— Все эти серьезные господа ни к черту. Они ничего не смыслят, и у них нет никакого понятия о том, что делать дальше. Только один меня заинтриговал. Уверяю вас, это тот еще фрукт! Он знает, чего хочет, и за ним будущее. Может, еще не сейчас, но, пожалуй, время его не за горами. Жаль, что я не могу задержаться, он пригласил меня на свой доклад в пивной «Киндлькеллер». У меня к вам просьба. Послушайте его и тотчас же дайте мне знать…

— А что это за человек, капитан? — спросил разжигаемый любопытством Путци.

— Его зовут Адольф Гитлер…

— Гитлер? Вы, видимо, спутали. Вы наверняка имеете в виду Гильперта, доверенного человека Гугенберга?

— Ничего подобного, Ганфштенгль, я знаю, о ком говорю. Этого парня зовут Адольф Гитлер, и меня удивляет, что вы о нем еще ничего не слыхали. Повсюду полно его плакатов.

— Ах да, я уже где-то встречал эту фамилию. Она появляется на плакатах той партии, которая не пускает на свои собрания евреев…

— Сходите в «Киндлькеллер», увидите, какой он оратор. У этого человека талант, и он знает, как разговаривать с немцами!

Когда вечером Ганфштенгль распрощался на вокзале с Трумэном Смитом, к нему подошел какой-то человек и представился: Альфред Розенберг. Как руководитель пресс-службы Гитлера, он официально пригласил его на митинг. Это было ноябрьским вечером 1921 года. Путци не скрывает, что оратор очаровал его националистической демагогией, мимикой и переливами голоса. После митинга Ганфштенгль подошел к Гитлеру со словами признательности. Гитлер оживился, узнав, что слышит эти слова от друга Трумэна Смита, замечает в своих воспоминаниях Путци.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии