В окружении Гитлера

Шантаж произвел должное впечатление. Эмиль получил 20 тыс. марок и купил себе часовой магазин. Он, видно, многое еще знал о Гитлере, раз уж тот и впоследствии не раз брал его с собой, когда затевалось какое-нибудь грязное дело. Это Эмиль Морис ворвался вместе с Гитлером в комнату спящего Эрнста Рема в гостинице «Хаузельбауэр» в городе Виссе, чтобы арестовать его и уничтожить. Тотчас после этого Эмиль Морис застрелил руководителя вроцлавских штурмовиков Эдмунда Хайнеса, когда тот выхватил пистолет и направил его на Гитлера. Затем след Мориса затерялся. Он, видимо, кончил так же, как и многие другие наемные убийцы и палачи, которые слишком много знали.

В письме к брату Грегор Штрассер так описал своего адъютанта в батальоне штурмовиков «Нидербайерн»:

Теперь о Гиммлере. «Что за поразительный тип! Из семьи ревностных католиков… Внешне напоминает изголодавшуюся мышь. Прилежен, уверяю тебя, сверхприлежен. Профессии никакой, зато есть мотоцикл. Льнет ко всему, что только имеет хоть немного общего с армией. Не знаю, зачем это ему. Говорит, что он был в юнкерском училище, и это соответствует истине. Но на фронт он уже не успел попасть. Вот, наверное, откуда у него комплекс, который он пытается заглушить удвоенной энергией на занятиях в поле».

Так охарактеризовал Грегор Штрассер Генриха Гиммлера, который выдавал себя за сельского учителя и разводил кур на собственной птицеферме. Этот несостоявшийся милитарист не хотел расставаться с мундиром.

НСДАП предоставила ему такую возможность. Но он долго не мог пробиться в верхи партии. Тщетно он добивался мандата депутата рейхстага или хотя бы земельного парламента.

Всякому терпению когда-нибудь приходит конец. Поскольку Гиммлер не мог ужиться со штурмовиками, которых презирал, он предложил создать нечто вроде партийной жандармерии — охранные команды (Sturmstaffeln— SS). Все в партийном руководстве, кроме Гитлера, были против этого. Гитлер сразу же оценил значение СС: идея взять под контроль CA и его руководство пришлась ему по вкусу. В январе 1929 года Гиммлер стал шефом СС. И удержал за собой этот пост до последних дней «третьего рейха».

В те самые дни Гиммлер как-то навестил Отто Штрассера. Они были хорошо знакомы еще с тех времен, когда Гиммлер состоял адъютантом и секретарем Грегора. Отто не раз вступался за Гиммлера, просил за него у брата. Вот Гиммлер и захотел отблагодарить своего благодетеля, без лишних слов предложив Отто возглавить СС в северной Германии и стать его, Гиммлера, заместителем в СС. Зная о плохих отношениях Отто Штрассера с Геббельсом, Гиммлер дал ему. понять, что Отто сможет теперь держать того в узде. «СС в будущем превратится в прекрасное военное соединение, — утверждал Гиммлер, — в отборную кадровую часть, беззаветно преданную фюреру. Он сможет на нас положиться. Наша честь — это верность («Unsere Ehre heißt Treue». — Лег.). Этот лозунг придумал я. Ну разве не здорово?»

Гиммлер уже в 1929 году видел себя во главе «черной армии». «СС станет монашеским орденом, который даст обет верности фюреру. Поверь, — воскликнул он, обращаясь к Штрассеру, — для него я все сделаю. Если Гитлер прикажет мне застрелить мою родную мать, я сделаю это и буду горд оказанным мне доверием».

Штрассер не вступил в СС, поскольку хорошо знал, на что способны люди типа Гиммлера. Отказался он и занять должность руководителя пресс-службы НСДАП — взамен от него потребовали примириться с Гитлером и прекратить кампанию в печати против «коричневого дома» в Мюнхене.[4]

21 мая 1930 г. Гитлер приехал в Берлин, чтобы в разговоре с мятежником Штрассером поставить все точки над «и». Дело приняло крутой оборот: либо мир и должность в мюнхенской партийной организации, либо исключение из партии. Но Отто Штрассер не соглашался с политикой Гитлера по отношению к крупному капиталу. Он требовал не только национальной, но и социальной революции. Принятие в партию и введение в штаб CA императорского сына Августа-Вильгельма («Ауви») и других аристократов (особенно в СС) не отвечало плебейским вкусам штурмовиков. Отто Штрассер и его сторонники выдвинули лозунг: «Социалисты покидают НСДАП». Даже если сделать скидку на левую фразеологию, которой так увлекались национал-социалисты в веймарский период в своей социальной демагогии, флирт Гитлера с рейнскими магнатами и императорской камарильей должен был произвести отталкивающее впечатление на некоторых руководителей НСДАП. К ним принадлежал и Отто Штрассер.