В опале честный иудей

Продолжая лепить образ «человека без реального дела», В. Приходько без запальчивости, крепко держа себя в руках, договорился до того, что Ал. Соболев своим «Бухенвальдским набатом» нанес колоссальный ущерб человечеству. Песня, цитирую, «широко исполнялась, вписавшись в кампанию фальшивой “борьбы за мир”, под покровом которой наделали столько ядерных игрушек, что неизвестно, как от них избавиться». Заврался, зарапортовался литературный обозреватель. Он что, не выспался или контроль над собой потерял, когда назвал борьбу за мир, взяв ее в кавычки, фальшивой кампанией?!

В. Приходько струсил, схитрил, не указав адреса фальшивой борьбы за мир - СССР. Он промолчал на всякий случай, перестраховался, состорожничал: а вдруг коммунисты вернутся к власти?! Такую заботу о себе стоит ему простить, так как страх возможных репрессий травмирует психику не меньше, чем сами репрессии. Он сплоховал как журналист, назвав борьбу за мир кампанией. У кампании, как и у любого другого события, есть, должны быть временные рамки. У движения за мир во всем мире - тоже? И когда надлежит это фальшивое занятие прекратить? Рекомендаций по такому важному для человечества вопросу ни В. Приходько, ни «Московская правда» не дали.

Чтобы унизить еще сильнее, очернить автора «Бухенвальдского набата», бездельника, по мнению В. Приходько, субъекта без малейшего самолюбия, он пускается на вранье языком телеграфа. Цитирую: «В ССП не приняли. В ЦДЛ не пускали». Коротко, но не ясно, почему такое произошло. Не ясно? Ну и не надо. Но впечатление произвело. А это и требовалось, ради того и писалось.

Приходится опять опровергать лгуна. О том, как и почему с а м Ал. Соболев не вступил в ССП, я уже писала и здесь - в книге, и в предисловии к посмертному сборнику  стихов. А насчет ЦДЛ... И мнилась В. Приходько сладостная для его глаз и «совести» картина: дверь в ЦДЛ со стороны улицы открывает некто, сочинивший лучшее антивоенное, антифашистское произведение, наверно, хочет войти. А его оттуда - взашей, взашей. Куда прешься?! И ликует, мысленно представляя себе подобную картину, литературный обозреватель «Московской правды»... Но не в том направлении скакала его клевета. Знай он Ал. Соболева хотя бы немножко, загодя понял бы: откуда взяться необходимости, которая погнала бы умного, с сатирической жилкой поэта в заведение, где он мог столкнуться и с «приходькоподобными»? Не лучше ли в лес, к реке, на берег озера, к чистому, нетронутому?.. Что и было в обычаях Ал. Соболева. Где он зачастую и черпал свое вдохновение.

Жаль, что без необходимых, вынужденных моих пояснений газетное-полугазетное вранье могло быть принято читателями за чистую монету.

«Исторические документы» такого пошиба, неразоблаченные, способные бросить тень на незапятнанное, чистое имя поэта Ал. Соболева, не имеют права на существование. Я обязана показать их мерзкую суть, перечеркнуть, изъять из истории.

А для этого придется рассказать и еще о некоторых особенностях литературных приемов, которыми ловко манипулировал В. Приходько. Очевидно, не зря криминалисты изучают разнообразные способы «работы» бандитов, воров и убийц.

Не то что прочел от корки до корки, но и изучил в заданном направлении сборник стихов Ал. Соболева литературный обозреватель В. Приходько. Приплюсовал мое предисловие и - за дело! В без малого трехстах стихотворениях сборника он выискал пять слов, больше не нашел, компрометирующих Ал. Соболева как человека (для опровержения сказанного мной в предисловии о мужестве, силе воли, способности на большую душевную отдачу поэта Ал. Соболева): «хандра», «горечь», «досада», «немота», «тоска». Повторяю: из без малого трехсот стихотворений. Надергал из разных стихов, где каждое слово отвечало своему месту и смыслу. Весь компромат собрал под одну крышу - слово «депрессия». Вот здесь и проявилась «честность» В. Приходько. Скажите, порядочно ли, можно ли спускать всех псов на больного человека, если он в одном из стихотворений с горечью, но как всегда искренно, восклицает:

Ах, не сложилась песня у меня сполна, вот она - депрессия - мутная волна...

Посочувствовать бы пожизненному инвалиду, а В. Приходько вдохновился на высмеивание охваченного недугом. Депрессия, утверждает он с видом знатока, «одолевалась банальностями» в стихах, а в жизни, тут В. Приходько подморгнул и его одолело хихиканье, «может быть, супружеской любовью?». Гы-гы-гы, хи-хи-хи-хи!..

Можно ли доверять литературному обозревателю, если во всем сборнике он не обнаружил ни одного стоящего стихотворения, ну хотя бы одной строки?! А В. Приходько не унывает: «Брали больше крокодильское» - еще одна, по Приходько, печатная дрянь. Вот так, походя, он пнул и всех тех, кто печатался в «Крокодиле». А ведь это - лучшие сатирики российские. Пойдешь дальше по этой тропочке, глядишь, и Крылова, даже Эзопа пнуть захочется: лиха беда начало...