В орбите войны: Записки советского корреспондента за рубежом. 1939–1945 годы

В самом конце сентября мы выехали в сторону Вегеля, надеясь, что к тому времени, когда доберёмся до него, «тигров» (германские танки) прогонят. В Вегеле узнали: «тигры» всё ещё закрывают дорогу на Эйндховен, и «тайфуны» стараются выбить их. Часа три-четыре, укрывшись за углом фабрики на окраине Вегеля, мы наблюдали за «тайфунами», которые подбирались над лесом к дороге, взмывали над ней, а затем пикировали, стреляя ракетами по танкам. Мы видели такую «игру» у Элста, знали, насколько безнадёжны попытки лётчиков попасть ракетой в стоящий за насыпью танк, и потому, расспросив голландцев о просёлочных дорогах, ведущих в обход «тигров», решили пробираться в Эйндховен на свой страх и риск. Наши коллеги — англичане и австралийцы — предпочли вернуться в лесную гостиницу у Неймегена, а мы отправились дальше. Это было небезопасно: в лесах скитались разрозненные группы вражеских солдат.

К счастью, на лесных дорогах нам никто не встретился, и, выбравшись на шоссе по ту сторону «тигров», мы помчались через Эйндховен в сторону Бельгии, где нас ждали новые события, встречи, дела.

Глава тринадцатая

1

Уже в первые дни пребывания в Брюсселе мы узнали, что наши соотечественники и собратья самоотверженно сражались против фашистского врага и на бельгийской земле, поливая её своей кровью. Бежав из гитлеровского плена или неволи, они примкнули к бельгийским партизанам и даже сформировали свои части и «соединения» («бригады»), входившие в армию подпольного бельгийского Сопротивления.

На второй или третий день, вернувшись из занятого английскими войсками Антверпена, мы увидели у входа в отель «Метрополь» группу одетых в штатское молодых парней, в которых легко признали русских. Каким-то образом им стало известно, что вместе с союзниками в Брюссель прибыли два советских офицера, причём один в ранге подполковника. Хотя мы оба, подполковник Пилюгин и я, носили одинаковую английскую полевую форму с одинаковыми погонами и чёрные береты с офицерской кокардой, парни направились к Пилюгину (он был да и выглядел старше меня) и остановились в пяти шагах от него.

— Товарищ подполковник, разрешите обратиться, — почтительно и требовательно произнёс один из них. — Мы, бывшие воины Красной Армии, а ныне бельгийские партизаны, хотим доложить вам, как старшему по званию, обстановку и получить приказания.

— Какую обстановку? — оторопело переспросил подполковник. — Какие приказания?

— Обстановку, какая сложилась в районе наших действий, — быстро ответил парень. — А приказания — как нам действовать дальше: продолжать выполнять приказы бельгийского партизанского командования или перейти в ваше подчинение?

Мы с Пилюгиным переглянулись. Нам было известно, что гитлеровцы увозили попавших в плен солдат и офицеров Красной Армии в западные районы Германии или в оккупированные ими западноевропейские страны. Их заставляли строить военные укрепления в Нормандии, по берегу Ла-Манша и Северного моря, а чаще всего работать в шахтах: шахтёров не хватало. Днём пленные и гражданские лица, угнанные немецко-фашистскими оккупантами из родных мест, работали, а ночи коротали в бараках за колючей проволокой. Наиболее энергичные и смелые, как нам рассказывали ещё во Франции, бежали и примыкали к партизанам, сражавшимся против нацистов. Мы встречались с этими людьми в Париже, Сеи-Сире, Рамбуйе и Фонтенбло, но никто ещё не обращался к нам с таким необычным и неожиданным вопросом.

Пригласив молодых людей в отель, мы осторожно, основательно расспросили их. Наши новые знакомые были из числа попавших в плен в первый период Великой Отечественной войны: их вывезли в Бельгию и заставили работать в угольных шахтах в районах Льежа, Шарлеруа и Берингена, где были построены крупные лагеря военнопленных. Заправилы «третьего рейха», нуждавшиеся в бельгийском угле, заключили с бельгийскими шахтовладельцами сделку: вермахт поставлял шахтам рабочую силу, шахтовладельцы снабжали гитлеровскую военную машину углём.

Пленные использовали любую оплошность пожилых охранников из фольксштурма, чтобы вырваться на волю, и скрывались в лесах, которые почти вплотную примыкают к угольным районам. Беглецы, естественно, не могли обойтись без помощи местного населения и получали её от патриотов-антифашистов, участников бельгийского Сопротивления, партизан. У беглецов был военный опыт, у партизан — оружие, и они стали вместе бороться с оккупантами.