В орбите войны: Записки советского корреспондента за рубежом. 1939–1945 годы

Парни, которые разыскали нас в Брюсселе, выполняли поручение своих товарищей, скрывавшихся в Арденнских горах. Там, в покрытых лесами горных ущельях и падях, дислоцировался отряд, который одни называли «ротой» другие — «батальоном», третьи поднимали до «бригады». Недавно отряд принял бой с отступавшими через Арденны частями вермахта. Командование бельгийских партизан передало отряду приказ союзников помешать гитлеровцам взорвать мосты через горные речки и ущелья: восстановление мостов в горах трудоёмко и сложно. Чтобы воспрепятствовать отступлению врага, отряд сделал завалы на некоторых дорогах. Между отступавшими и отрядом не раз завязывались перестрелки, в результате врагу был нанесён урон и его продвижение на какое-то время застопорилось.

Отряд заинтересовал нас, и мы пообещали нашим неожиданным гостям при первой возможности навестить их.

— А когда такая возможность представится?

Мы ответили, что пока сказать этого не можем: сами зависим от английского начальства.

— А когда сможете?

— Может быть, завтра… Если удастся получить разрешение.

На другой день парни снова явились в «Метрополь». Мы не могли поехать с ними в Арденны ни в тот день, ни на следующий, ни на третий. Лишь после встречи Монтгомери с Эйзенхауэром на брюссельском аэродроме нам дали разрешение отлучиться на два дня из бельгийской столицы, и, снова встретив парней у «Метрополя», мы двинулись в сторону Арденн, посадив в свой джип их старшего, докладывавшего подполковнику Пилюгину «обстановку». Остальные поехали следом в двух гражданских машинах.

В Льеже мы завернули в мэрию — поговорить о наших военнопленных, лагерь которых находился в окрестностях города. Мэр бежал с гитлеровцами, и нас принял один из руководителей местного профсоюза, которому пришлось взять власть в свои руки. Он заверил нас, что новая власть примет должные меры, чтобы обеспечить военнопленных продовольствием и по возможности достойной одеждой — заменить жалкое тряпьё, которое они вынуждены были носить.

Мы хотели увидеть наших людей, и временный глава новой власти повёз нас в лагерь — большое старое фабричное здание, обнесённое кирпичной стеной. Высокие железные ворота были распахнуты настежь, люди входили и выходили, бродили по просторному двору. Остановив одного из молодых людей, мы спросили, кто у них главный.

— Какой главный? — переспросил парень. — Комитет, что ли?

— Ну да, комитет, — подтвердили мы. — Где он находится?

— Да вон идёт. — Парень кивнул на мужчину, показавшегося нам одетым аккуратнее, чем остальные, более собранным, подтянутым и в то же время озабоченным. Мы назвали себя. Английская форма, видимо, вызвала у него подозрение, и, недоверчиво оглядев нас, он потребовал документы, внимательно просмотрел их и, наверное, ничего не поняв — они были на английском языке, — вернул, сдержанно кивнув.

На вопрос, сколько в лагере людей, сказал:

— Несколько тысяч… — И тут же оговорился — Это было до ухода фашистов, а сколько теперь, неизвестно. Часть они увезли с собой, а часть разбежалась перед их уходом… Чтобы не увезли или не расстреляли. Ну а некоторые уже после освобождения сами ушли.

— Куда?

— Кто куда… Кто тут, в Льеже, у знакомых бельгийцев поселился, кто уехал в Брюссель.

— Много ли убежало из этого лагеря к партизанам?

— Много, — быстро ответил мужчина. А когда мы попросили уточнить, замялся — Точно не знаем. Ведь люди просто исчезали, и мы только догадывались, что они бежали к партизанам, потому что фольксштурмисты после этого особенно свирепствовали…

Парни-партизаны подтвердили, что в их отряде есть беглецы из этого лагеря, они доставили килограммов двадцать взрывчатки, которая партизанам очень пригодилась.

Уже вечером мы приехали в городок Ларош, почти в центре Арденн. Наши новые знакомые предложили остановиться на ночёвку в гостинице, примыкавшей к высокой, нависавшей над дорогой скале. Хозяин гостиницы, объяснили они, был связным между партизанами и командованием бельгийского Сопротивления, и партизаны нередко заглядывали сюда. Со стороны двора в скале была вырублена каменная лесенка, по которой, если возникала опасность, партизаны взбирались наверх и исчезали в лесу, подходившему к самой окраине городка.

Однажды в гостиницу, когда там были партизаны, нагрянули оккупанты. Кто-то из бельгийцев, увидев подъехавших немецких офицеров, ворвался в ресторан, где сидели партизаны, и крикнул: «Немцы!»