В орбите войны: Записки советского корреспондента за рубежом. 1939–1945 годы

Среди этих трений, интриг, мелких заговоров и контрзаговоров всё более обострялся главный конфликт послевоенной Бельгии. Постепенно нарастало, приближалось неизбежное столкновение между большинством бельгийцев, которые вынесли на своих плечах тяжесть нацистской оккупации и борьбы с ней, и правящей бельгийской верхушкой, временно разделившейся на проанглийскую и пронемецкую группировки, но объединившейся теперь в стремлении вернуть утерянные или по крайней мере сильно ослабленные политические позиции. Добившись лишения Фронта независимости его вооружённой опоры в лице партизанских отрядов, верхушка взяла курс на устранение «вмешательства» трудовой части страны в политическую судьбу Бельгии: была приостановлена чистка государственного аппарата, полиции от пособников нацистов, проводившаяся под давлением сил Сопротивления и профсоюзов, превращалось в фарс преследование коллаборационистов — промышленников и коммерсантов: располагая деньгами, почти каждый из них мог откупиться и откупался от наказания. Участники патриотической борьбы, оказавшись без средств к существованию, были брошены на произвол судьбы. Требования профсоюзов о повышении зарплаты грубо отвергались: нажившиеся на войне капиталисты решительно заявляли, что требовать повышения зарплаты, пока война ещё не кончилась, непатриотично, более того — преступно.

Коммунисты и представители Фронта независимости, не сумев заставить правительство считаться с требованиями трудящихся, покинули его. Коммунистическая партия и Фронт независимости решили вместе с трудящимися бороться за их права и, помимо забастовок и собраний, провести в столице большую демонстрацию, чтобы показать: трудовой народ Бельгии един в своём стремлении защитить патриотические, демократические силы и поддержать требования профсоюзов о повышении зарплаты и снижении цен.

В ответ на это решение правительство, с согласия генерала Эрскина и посла Нэтчбалл-Хьюджессена, распорядилось опоясать центр Брюсселя, где размещались министерства, банки, ратуша, биржа и т.п., колючей проволокой, а за ней соорудить пулемётные гнёзда. Накануне демонстрации внутри огороженного проволокой района расположились воинские части возрождённой бельгийской армии, готовой принять своё боевое крещение не на фронте — часть Бельгии ещё была оккупирована нацистами, — а в самом центре столицы. Солдатам было сказано, что коммунисты готовят захват власти и войскам надлежит отразить эту попытку силою оружия.

Военным корреспондентам было «рекомендовано» не покидать в тот день — 26 ноября 1944 года — отель «Кэнтерберри», куда их переселили из «Метрополя». Но всё же на рассвете — утро было мокрым, ветреным, пасмурным, и рассвет наступил поздно — мы отважились выбраться за колючую проволоку и обойти центр с внешней стороны ограждения. Город был удивительно тих, как бывают тихи западные города в воскресное утро, улицы пустынны, и ничто не говорило о возможности скорых бурных столкновений. Не обнаружив ничего тревожного, мы уже собрались вернуться в отель, как вдруг в дальнем конце длинной и прямой улицы, ведущей к плас де Брукер, увидели первые шеренги демонстрантов. Они медленно приближались, подняв над головами белые, натянутые на древках полотнища. Когда они подошли почти вплотную, мы смогли прочитать лозунги, написанные на французском, фламандском и английском языках: «Мы не против союзников!», «Мы — за активную помощь союзникам!», «Мы— против немецких агентов и их покровителей!»

Вместе с толпой, которая сопровождала демонстрантов, мы пошли в сторону огороженного колючей проволокой центра города. Обменявшись репликами и руганью с солдатами, закрывшими улицу, демонстранты разделились на несколько больших групп. Одни продолжали переругиваться с солдатами, другие двинулись вправо, надеясь пробраться в центр по узким и кривым улочкам, третьи — налево, где улочки были столь же извилисты и узки.

Между тем центральная улица наполнялась людьми, как наполняется водой река, встретившая запруду. И, подобно реке, шумливая и беспокойная толпа стала просачиваться сквозь заграждение: кто-то ухитрился пролезть под проволоку, кто-то пробрался через двор, кто-то нашёл неведомую солдатам щель. И вот уже внутри ограды выстроились небольшие колонны демонстрантов. Солдаты бросились к ним, чтобы рассеять их, вернуть за проволоку. Те, кто собрался у прохода, воспользовались этим, опрокинули загородку и рванулись в сторону плас де Брукер. Солдаты помчались им наперерез. Началась свалка, переросшая вскоре в драку. Раздались выстрелы. Вслед за ними — автоматные очереди. Затарахтели пулемёты.

На площади и на соседних улицах появились солдаты 2-й британской армии. Взяв автоматы наизготовку, они шли цепями, тесня разбушевавшихся бельгийцев. Демонстранты, ругавшиеся и даже дравшиеся с бельгийскими солдатами, не посмели поднять руку на солдат, одетых в форму армии союзников. Тем более что позади солдат медленно ползли тяжёлые английские танки.