В орбите войны: Записки советского корреспондента за рубежом. 1939–1945 годы

Щеголявшие в хорошо сшитых и выутюженных офицерских мундирах, которые заменили им неделю, две недели или месяц назад их фланелевые костюмы, принятые в офисах компаний, фирм и корпораций, новые майоры, подполковники и полковники не могли отличить самоходную пушку от танка, зенитку от миномёта, но зато хорошо знали, что и в каком количестве производит тот или иной завод, какую долю акций французской, бельгийской или голландской компании захватили германские промышленники и какой вклад сделан американцами или англичанами в заводы Круппа, Флика, химического концерна Фарбениндустри. Они не только захватывали или перекупали германские доли в чужих компаниях и фирмах, но и устанавливали деловые контакты с теми же самыми владельцами их, которые только что вынуждены были, по независящим от них причинам, прекратить сотрудничество с германскими промышленниками, фирмами и компаниями. И те и другие больше всего боялись, что собственность, выросшая благодаря военным заказам за последние пять-шесть лет во много раз, вдруг будет национализирована, сделана достоянием народа, о чём открыто говорили организовавшие и возглавившие антифашистское движение Сопротивления коммунисты. В разговоре с офицерами и военными корреспондентами новые покровители промышленников коллаборационистов почти слово в слово повторяли ненавистнические призывы Геббельса остановить «большевистские орды» любой ценой «во имя спасения европейской цивилизации», под которой понимали, прежде всего, сохранение частной собственности. Они вскакивали, как ужаленные, открыв, что их случайным собеседником за столом в лагере прессы оказывался советский человек — журналист и офицер.

— Как вы оказались здесь? — заорал один из произведённых в майоры представителей многолюдной семьи американских миллионеров Дюпонов, выболтавший нам свои «доводы» против «проникновения Красной Армии в глубь Европы». — И что вам тут, среди союзников — англичан и американцев, делать?

— Между прочим, мы тоже союзники, — напомнил один из нас. — Вы это, конечно, не знаете или забыли.

— Все союзы временны, — отрезал молодой Дюпон. — И этот союз тоже скоро кончится.

О том, что союз антифашистских государств скоро кончится, говорили не только посланцы американского денежного мешка, переодетые в офицерскую форму. Так же рассуждали, как нам доводилось слышать, и некоторые кадровые офицеры, которых всё старательнее обрабатывали в духе вражды к Советскому Союзу. Антисоветская пропаганда в получаемой нами английской буржуазной печати и в подчинённых англо-американским властям газетах освобождённых стран всё увеличивалась и становилась резче: одна злостная выдумка сменялась другой, будто в Лондоне и Нью-Йорке старались подхватить умиравшую геббельсовскую «гройэль-пропаганду» — пропаганду ужасов и отвращения. Нацистские главари, знавшие об этом, уверяли генералов и офицеров вермахта и верили сами, что их ожидает не только избавление от неизбежного страшного конца, но и победа: как только английские и американские войска встретятся с советскими, между ними сразу вспыхнет война, и каждая из воюющих сторон будет умолять немцев оказать ей помощь. Вот тогда-то вермахт скажет своё решающее слово! Сдававшиеся в плен германские солдаты и офицеры в один голос заявляли, что ждут скорой войны между англо-американцами и русскими, а некоторые, спеша выразить свои чувства или угодить допрашивающим их английским и американским офицерам, объявляли о своей готовности помочь «побить русских».

Наши коллеги, вернувшиеся в лесной отель после визита в штаб 18-го американского воздушно-десантного корпуса, находившегося временно в составе 21-й армейской группы, со смехом рассказали об анекдотичном, но показательном для распространённых тогда в англо-американской и германской армиях настроениях. По приказу командующего корпусом генерала Риджуэя, командир 7-й танковой дивизии создал подвижную группу, насчитывавшую 90 человек, и, дав в их распоряжение более десятка бронеавтомобилей и около 29 джипов, приказал командиру группы лейтенанту Наултону двигаться с предельной скоростью на восток, пока не встретит русских. Промчавшись около 30 километров, подвижная группа Наултона влетела в городок Пархим, население которого встретило первых американцев скорее как спасителей, чем завоевателей. Приветствуя их криками одобрения, немцы желали им скорейшей победы над русскими, а некоторые бравые фрицы тут же обратились к лейтенанту с просьбой включить их в состав группы, обещая прихватить с собой «фаустпатроны» против русских танков.

Едва смех умолк, Нэд Рассел вдруг потребовал внимания.

— Я расскажу вам историю не столь смешную, но очень интересную, — заговорил он.