В орбите войны: Записки советского корреспондента за рубежом. 1939–1945 годы

Несомненно, идя навстречу этим попыткам, Гитлер приказал остановить германские танки перед Дюнкерком, не позволив им взять город, а затем не помешал эвакуации британских экспедиционных сил. «Чудо у Дюнкерка», как показали бесспорные свидетельства значительно позже, было совершено взаимным стремлением лондонских «умиротворителей» и Гитлера: английская правящая верхушка по-прежнему жаждала сговора с фашистской кликой, а Гитлер хотел нейтрализовать Великобританию в войне против Советского Союза, планы которой он уже вынашивал.

19 июля Гитлер выступил в рейхстаге, который собрался в опере Кроля (здание рейхстага, сожжённое ещё в 1933 году по приказу Геринга, намеренно не восстанавливалось). Помимо «депутатов», назначенных Гитлером, были приглашены генералы и офицеры вермахта, отличившиеся во время нападения нацистских войск на Польшу, Данию, Норвегию, Бельгию, Голландию, Люксембург и Францию. Двенадцать генералов были произведены в фельдмаршалы, и вечером им были торжественно вручены фельдмаршальские жезлы, а Герингу присвоено звание рейхсмаршала, специально придуманное им самим.

В речи Гитлера, многократно прерываемой аплодисментами и криками «Зиг хайль!» (Да здравствует победа!), хвастовство переплеталось с ханжеской жалобой на Польшу, которая якобы ненавидела и презирала Германию, а затем напала на неё, на поведение Норвегии, Бельгии, Голландии, которые обманывали своего доброго и честного германского соседа, позволяя Англии нарушать их нейтралитет, из-за чего против них пришлось применить всю силу германской военной мощи, и, наконец, на поведение Франции, тоже ненавидевшей и презиравшей Германию, и без того униженную и обиженную Версальским договором. По указке Англии все эти страны строили против миролюбивой нацистской Германии козни, но он, Гитлер, вовремя разгадал эти зловредные замыслы и первым нанёс удар, разрушив антигерманские планы раньше, чем они начали осуществляться.

Но самой интересной была заключительная часть речи, обращённая к Англии и сочетавшая угрозы с уговорами и многозначительными намёками.

— Черчилль должен поверить мне хотя бы раз, — сказал Гитлер, — когда я предсказываю, что будет разрушена великая империя, империя, разрушать которую или даже нанести ей ущерб я никогда не намеревался. Я, однако, понимаю, что эта борьба, если она продлится, приведёт к полному уничтожению одного или другого из двух противников. В этот час я считаю долгом перед своей совестью обратиться ещё раз с призывом к разуму и здравому смыслу как в Великобритании, так и за её пределами. Я считаю себя вправе обратиться с таким призывом, поскольку я — не побеждённый, а победитель, выступающий в духе разума. Я не могу найти причин, почему эта война должна продолжаться…

Хотя в речи содержались личные выпады против Черчилля, названного «кровожадным дилетантом», и против богатой верхушки, которая «уже отправила свои миллионы фунтов стерлингов и детей в Канаду», это было недвусмысленное предложение английскому руководству начать мирные переговоры на условиях сохранения Британской империи. В Лондоне предложение Гитлера обдумывалось, взвешивалось и обсуждалось несколько дней, прежде чем Галифакс, выполняя поручение военного кабинета, выступил по английскому радио и отклонил его. (Правда, как стало известно после войны, он тут же вызвал к себе шведского посла в Лондоне, через которого поддерживался контакт с Берлином, и сказал ему, что время для англо-германских переговоров пока не наступило, но скоро наступит.)

Близкие к нацистам шведские, а также швейцарские газеты начали писать о планах германского вторжения на Британские острова. По их предсказаниям, явно инспирированным в ведомстве Геббельса или Риббентропа в Берлине, вооружённые силы третьего рейха намереваются высадиться в Англии примерно так же, как они высадились в Норвегии, захватив сначала отдалённые районы вроде Корнуэлла или близко лежащих островов. Назывались и сроки вторжения — середина августа. Хотя гитлеровское командование хранило молчание по поводу приготовлений к вторжению, оно не опровергало сообщений, появившихся в иностранной печати. Англию охватила тревога, которая усиливалась почти поголовной мобилизацией мужчин в особые дружины и призывами Черчилля к населению быть готовыми к отражению германского вторжения.