В орбите войны: Записки советского корреспондента за рубежом. 1939–1945 годы

Одним из показателей ухудшения советско-германских отношений был отказ гитлеровского министерства иностранных дел выдать визу новому корреспонденту ТАСС в Берлине. После длительной — почти трёхмесячной — проволочки оно известило в конце января нового, 1941 года — советское полпредство, что не считает желательным приезд корреспондента, который своими сообщениями из Стокгольма «старался очернить политику Германии» (намёк на опубликованные в советской печати разоблачения поставок германского оружия Маннергейму). В мае, примерно за месяц до нападения механизированной нацистской орды на советские земли, Берлин отказался дать моему коллеге Терехову и мне транзитные визы для проезда в Швейцарию, сорвав тем самым намерение руководства ТАСС создать корреспондентский пункт в нейтральной стране.

После присоединения царской Болгарии к системе «оси» и ввода германских войск в эту страну в марте 1941 года сообщения телеграфных агентств и газет США, Англии, Швеции, Швейцарии, Турции и даже петэновской Франции, франкистской Испании и фашистской Португалии о неизбежном и скором нападении нацистской Германии на Советский Союз умножались с каждой неделей, а затем с каждым днём и становились всё категоричнее и детальнее: назывались не только количество переброшенных к советским границам войск, танков, самолётов, но и даты начала военных действий. Хотя временами за этими сообщениями прослеживались явно нацистские или близкие к ним источники, опасность представлялась нам столь вероятной и большой, что уже в марте-апреле ТАСС начал готовиться к отражению пропагандистской кампании, развёрнутой Геббельсом против Советского Союза. Были собраны соответствующие досье и материалы, в частности выдержки из «Майн кампф», разоблачающие человеконенавистнические планы Гитлера в отношении советских народов; подготовлены статьи о зверствах нацистов в Польше и Югославии. В составе ТАСС была образована новая редакция пропаганды и контрпропаганды во главе с ответственным руководителем ТАСС Я.С. Хавинсоном, одним из двух заместителей которого утвердили меня.

Редакция пропаганды и контрпропаганды, куда были привлечены люди, знавшие Германию, владевшие немецким языком и умевшие писать, официально начала существовать и работать в первые дни войны, используя для распространения своих материалов все доступные каналы, в том числе корреспондентов иностранных агентств и газет в Москве и Куйбышеве. И в течение войны ей удалось провести ряд больших разоблачительных кампаний, привлёкших внимание общественности всех стран антифашистской коалиции. Работа как в отделе Центральной Европы с осени 1940 года до весны 1941 года, так и в редакции пропаганды и контрпропаганды в течение первых полутора лет войны была сложной, напряжённой и трудной, но очень интересной (об этом надо рассказывать особо и отдельно), однако меня снова «нацелили» на войну, которая шла вдали от советской земли и от европейского континента, но которая могла и должна была приблизиться к Европе, создав столь нужный второй фронт.

2

Решение о том, чтобы направить меня корреспондентом ТАСС в Лондон, было принято в начале 1943 года. Однако я отправился к месту назначения лишь три месяца спустя: маршрут через Мурманск в Шотландию только что закрыли (гитлеровская авиация сбила подряд несколько союзных самолётов, летавших над Баренцевым и Северным морями), а путь через Северную Африку ещё не открыли. (Там шли начиная с ноября 1942 года бои между германо-итальянскими войсками и американцами, наступавшими с запада, и англичанами, наступавшими с востока.) Было проложено несколько других и весьма необычных маршрутов — через Индию (затем пароходом вокруг Африки) и Ближний Восток и Африку, и мне указали последний маршрут.

В начале апреля 1943 года я отправился в Ташкент, оттуда в Красноводск, затем через Каспийское море в Баку, а из Баку в Пехлеви — маленький городишко на иранском берегу моря, откуда в кабине «студебеккера», принадлежавшего нашему автобатальону, занимавшемуся переброской военного снаряжения, добрался в Казвин. Там посадили на самый верх шедшего в Тегеран и нагруженного какими-то тюками почти до неба грузовика, который тёплой звёздной ночью доставил нас в иранскую столицу.

После недельного пребывания в Тегеране транспортный самолёт английских военно-воздушных сил перенёс меня в Каир, совершив две посадки — в Багдаде и Яффе. По соглашению между правительствами союзных держав, заботы об их представителях, командируемых по служебным делам, брали на себя власти тех союзников, на территории которых невольные путешественники оказывались, и по прибытии в египетскую столицу я представился в английском посольстве. Сначала нас разместили за городом в знаменитом на Ближнем Востоке Мена-хаусе, расположенном напротив пирамид на границе пустыни (несколько позже в том же году в Мена-хаусе состоялась встреча Черчилля, Рузвельта и Чаи Кай-ши), а затем перевели в отель «Националь» в центре Каира.