В орбите войны: Записки советского корреспондента за рубежом. 1939–1945 годы

В лондонском отделении ТАСС, которым тогда руководил известный английский журналист и старый коммунист Эндрью Ротштейн, мне поручили заниматься Германией и оккупированными ею европейскими странами, что обязывало установить и поддерживать постоянные связи с представителями Свободной, или Сражающейся, Франции, которых возглавлял генерал де Голль, с правительствами союзных государств (Чехословакии, Югославии, Греции, Бельгии, Голландии, Норвегии), обосновавшимися в Лондоне, а также с кругами германской антифашистской эмиграции. Все они охотно делились своими сведениями и мнениями с корреспондентом ТАСС, рассчитывая на понимание и сочувствие советского руководства и надеясь на его помощь и поддержку как в настоящем, так и особенно в будущем. Им было ясно, что после Сталинграда, победы на Курской дуге и приближения Красной Армии к рубежам, откуда началось гитлеровское вторжение, Советский Союз будет играть решающую роль в окончательном разгроме нацистского рейха и освобождении европейского континента от фашистской неволи, а также и в послевоенном устройстве в Европе. И всех нас, помимо горячего стремления одержать победу над общим врагом, объединяли страстное желание видеть скорейшее открытие второго фронта, что облегчило бы и ускорило победу, и вражда, даже ненависть к тем, кто мешал этому, намеренно затягивая войну.

3

Всем нам, как и многим англичанам, было непонятно, почему война с нацистской Германией велась так, что выбор времени и места удара предоставлялся всегда Гитлеру и вольно или невольно ему давалась возможность громить своих противников поодиночке. Хотя Англия и Франция были связаны с Польшей военными союзами и обязательствами прийти ей на помощь всеми своими силами, они не сделали даже попытки потревожить немцев на западе, чтобы отвлечь какую-то часть нацистской авиации, пикирующие бомбардировщики которой разрушали польские города, железные дороги, мосты, наносили удары по армии, громили тылы, терроризируя население. (Видный английский политический деятель, дипломат, публицист и хорошо осведомлённый член парламента Гарольд Никольсон записал тогда в своём, опубликованном в 1968 году, дневнике: «Ни одного шага не было сделано Британией и Францией, чтобы ослабить давление на поляков. Была запрещена даже бомбардировка военно-промышленных объектов в Германии. 106 французских дивизий на линии Мажино противостояли 23 германским дивизиям, пока длилась польская кампания, и всё же союзный главнокомандующий генерал Гамелен уверял, что никакое наступление не может быть предпринято по крайней мере ещё два года».)

До военного разгрома Франции и бегства британских экспедиционных сил с континента все усилия английской, французской и, в значительной мере, американской пропаганды были направлены на то, чтобы морально подготовить население к войне не против гитлеровской Германии, а против Советского Союза. Англо-франко-американская дипломатия настойчиво и изворотливо старалась добиться примирения с Гитлером (американский «миротворец» Самнер Уэллес покинул Европу в день германского нападения на Данию и Норвегию), стремясь одновременно к полной изоляции Советского Союза. И в то время, как собранные на западной германской границе союзные дивизии бездействовали, ведя «фальшивую», «обманную», «якобы войну», в некотором отдалении от советских границ велись лихорадочные приготовления на земле, на море и в воздухе к настоящей большой войне.

И какой же антисоветский вой был поднят в печати «западных демократий», когда наша страна приняла меры к тому, чтобы не допустить порабощения германским фашизмом братских народов Западной Белоруссии и Западной Украины, отодвинуть опасно близкие и враждебные границы на севере (у Ленинграда и Мурманска), на юго-западе (у Одессы) и на северо-западе (Прибалтика)! Нас обвиняли в пособничестве Гитлеру, в возрождении «старого русского империализма», во всех мыслимых и немыслимых грехах.