В орбите войны; Записки советского корреспондента за рубежом 1939-1945 годы

Две недели спустя после этого выступления лейбористская газета «Дейли геральд» рассказывала, что «на Уайтхолле циркулирует официальный документ, в котором разъясняется, что «Россия является ассоциированной страной, но не нашим союзником». От себя корреспондент добавлял: «Даже сегодня я ставлю под сомнение искренность поддержки России Уайтхоллом. Насмешки над Россией, которые еще слышны на Уайтхолле, должны прекратиться немедленно».

Настоящая комедия была разыграна Би-би-си. Каждое воскресенье вечером Би-би-си передавало гимны стран, находящихся в войне с гитлеровской Германией, но советский гимн не был передан ни в первое, ни во второе воскресенье после нападения Германии на Советский Союз. Когда этот вопрос подняли в парламенте, лорд Снелл от имени правительства разъяснил, что советский гимн не передавался потому, что в принятом смысле слова СССР не является союзником Англии. Советский гимн не был передан, однако, и в последующие воскресенья, хотя тем временем в Москве было подписано англо-советское соглашение, а Черчилль, выступая в парламенте, объявил: «Это, конечно, союз, и русский народ ныне – наш союзник».

В середине второй недели Великой Отечественной войны Советское правительство предложило Лондону через английского посла в Москве заключить соглашение о взаимной помощи в войне против гитлеровской Германии и отказе заключить с ней перемирие или мир без взаимного согласия. Эго соглашение, как надеялись в Москве, должно было положить конец все еще продолжающимся попыткам Берлина и маневрам английских «мюнхенцев» добиться примирения между Англией и Германией. Десятью днями позже Председатель Совета Министров СССР И.В. Сталин обратился к Черчиллю с личным посланием, в котором указал наиболее целесообразные и эффективные пути взаимной помощи. «Военное положение Советского Союза, равно как и Великобритании, – писал он, – было бы значительно улучшено, если бы был создан фронт против Гитлера на Западе (Северная Франция) и на Севере (Арктика). Фронт на севере Франции не только мог бы оттянуть силы Гитлера с Востока, но и сделал бы невозможным вторжение Гитлера в Англию… Легче всего создать такой фронт именно теперь, когда силы Гитлера отвлечены на Восток и когда Гитлер еще не успел закрепить за собой занятые на Востоке позиции».

Ответ Черчилля пришел без задержек. Это было длинное, тщательно составленное послание, в котором за фразами о желании оказать любую помощь прятался твердый отказ предпринять какие бы то ни было военные меры на европейском континенте или на Севере Европы.

Некоторое время спустя в послании из Москвы снова поднимается вопрос о необходимости создания второго фронта. «Немцы считают опасность на Западе блефом, – говорилось в послании от 3 сентября, – и безнаказанно перебрасывают с Запада все свои силы на Восток, будучи убеждены, что никакого второго фронта на Западе нет и не будет, Немцы считают вполне возможным бить своих противников поодиночке: сначала русских, потом англичан».

И на этот призыв об открытии второго фронта Черчилль ответил также быстро и отрицательно. «В настоящее время, – писал он, – нет никакой возможности осуществить такую британскую акцию на Западе (кроме акции в воздухе), которая позволила бы до зимы отвлечь германские силы с Восточного фронта». Новое послание, отправленное из Москвы через десять дней, давало суровую, но правильную оценку черчиллевскому ответу. «Вы вновь подчеркиваете невозможность создания в данный момент второго фронта, – отмечалось в послании, – я могу лишь повторить, что отсутствие второго фронта льет воду на мельницу наших общих врагов».

Провал гитлеровской «молниеносной войны», ознаменовавшейся серьезным поражением германской армии под Москвой, вызвал в Англии восторг и породил почти угасшую веру в неизбежность победы союзников. Тысячи человек, собравшиеся в крупнейшем зале Лондона Альберт-холле, чтобы отпраздновать новый, 1942 год, поднялись как один, бурно приветствуя представителей Советского Союза, а архиепископ Кентерберийский, выступавший перед ними, восторженно воскликнул: «Есть маяк, который светит сквозь мрачные тучи судьбы. Этот маяк – Россия, которая сражается как одни человек».