– Если бы не ты, она бы никогда не попробовала. Если бы не ты, она бы никогда не нуждалась в этом допинге…
Де Лагас не реагирует, он смотрит куда-то позади Габриэля, глаза широко раскрыты, зрачок захватил всю радужку.
– Стены уже сдвигаются, да? – смеется Габриэль и отталкивает его.
– Габриэль, – шепчу я, – за что?
Вопрос повисает в воздухе.
– Плачу ему той же монетой, – наконец хрипло произносит он.
В выражении его лица что-то меняется. Оно наполняется невыносимой болью и терзаниями.
– Я любил ее, Беренис, – глядя мне в глаза, признается он, – любил так, как никого в этом мире. И я убью каждого, кто был причиной ее страданий.
Догадка всплывает в моем сознании. Страх сжимает горло, но я все-таки заставляю себя произнести вслух вопрос:
– Ты причастен к убийству Лякура?
Глаза Габриэля начинают гореть. Лицо искажается ненавистью.
– Я вонзил в него нож раз сто, и поверь, Беренис, этого было мало. Через что он заставил ее пройти! Наивную девчонку, мечтающую всеми силами лишь обратить на себя внимание своего профессора. Как именно он пытался помочь ей, говоря, что все это для ее блага! В какого монстра превратил… – У него обрывается голос, а глаза заполняются слезами. – И где же были ее друзья, когда он насиловал ее? Где вы были, пока он издевался над ней? Где был Аарон и его чертова любовь, а?! Этот Лякур вселял в нее ужас, а вы делали вид, что ничего не замечаете! – Он орет не своим голосом.
В моей голове всплывают слова из ее дневника…
Тео дрожит всем телом.
– Я ничего не знал, – хрипло произносит он. – Я правда не знал.
Он не в себе, но будто изо всех сил цепляется за реальность. Габриэль смотрит на него как на ничтожество.
– Конечно, ты ничего не знал! Было проще ничего не видеть и не замечать! Было проще игнорировать ее любовь к тебе и возводить барьеры. Дай угадаю: ты сделал это ради Аарона, да? Оттолкнул ее в тот момент, когда она больше всего в тебе нуждалась! – Он теряет контроль и с силой ударяет по пустой полке. Громкий шлепок проносится по комнате. – Твой друг был настолько ослеплен ревностью к тебе, что не замечал самого главного. Ни один из вас не помог ей! – гневно заканчивает он, внешней стороной руки вытирает выступивший над губой пот и со злорадством продолжает.
А в моей голове проносится еще один кусочек пазла, отрывок из ее дневника, гласящий:
– Но я заставил этого ублюдка Лякура пожалеть о содеянном, – продолжает Габриэль, привлекая мое внимание. – Он просил у нее прощения на коленях. Умолял пощадить его, но не тут-то было. Он пощадил ее? Когда она умоляла его… он останавливался? Она даже поверила в то, что любит его. Что угодно, лишь бы перестать что-либо чувствовать к тебе, тварь, – он бросает испепеляющий взгляд на Тео, – но не получилось. Ты был центром ее вселенной, чертовой зацикленностью, тупой мечтой, она даже Аарона подпустила ближе, ведь вы два похожих ублюдка, те же повадки богатеньких мальчиков. – Он замолкает и оглядывает нас двоих насмешливым взглядом.
А у меня ощущение, что голова взорвется, настолько мысли опережают друг друга. Слова из дневника вспыхивают в сознании, а вместе с ними и полная картинка открывается перед глазами. Клэр писала:
– Царапины, – шепчу я, – у Аарона на руках, у тебя на спине… с тобой она проделывала то же самое.
Он напряженно кивает:
– Лякур сломал ее… а я слишком поздно все узнал.