В осажденном городе

Не оставалось никаких сомнений: тюк сброшен для вражеских агентов, для одного человека такой груз не стали бы сбрасывать. Если раньше кое-кто из сотрудников начинал сомневаться в целесообразности дальнейшего поиска, мол, ищем ветра в поле, то теперь все верили: шпионы уже сброшены, их надо найти и обезвредить.

В заключение выступил Прошин.

— Шпионы где-то рядом с нами, готовятся совершить черное дело. Надо полагать, ночью, сбросив тюк, они по какой-то причине задержались с высадкой, и груз упал далеко от места их приземления. Что надо сделать? Задействовать все оперативные возможности. Сколько бы агенты ни прятались, голод загонит их в деревни и села. Там нужно выявить и проверить всех, кто появился в эти дни. Переговорить с чабанами и пастухами: они день в степи и могли видеть появление чужих людей. Работу организовать умно, чтобы не вызвать переполоха среди населения и не насторожить шпионов. В противном случае они уйдут в Казахстан, и мы потеряем их след…

— Товарищ Федоров, вы не пытались организовать засаду на месте обнаружения тюка? — спросил Прошин, обращаясь к младшему лейтенанту госбезопасности.

— Думал, товарищ капитан. Но там голая степь, как на ладони, все за десять верст видно.

— Понятно.

До рассвета сидели Прошин, начальники райотделов НКВД и милиции, создали несколько поисковых групп, определили маршрут каждой группы, наметили, как «задействовать» оперативные возможности.

Штаб во главе с Василием Степановичем находился в райотделе, туда поисковые группы должны были сообщать о всех сигналах.

Около полудня Федоров и сержант милиции, оба одетые в штатское, на лошадке подъехали к чабанам, которые пасли большую отару тонкорунных овец на самой границе с Казахстаном.

Отвечая на вопрос Прошина о засаде, младший лейтенант сказал, что организовать ее в степи нельзя. Но Федоров был опытным оперативным работником: он и без подсказки Прошина не забыл побеседовать с пастухами, попросил их обратить внимание на возможное появление подозрительных людей в степи, в районе обнаружения тюка со шпионским снаряжением и в окрестных деревнях.

Тускло светило солнце, над степью висела сизая дымка. Навстречу им с лаем бросились два огромных лохматых пса; они крутились у ног лошади, подпрыгивали к ее морде, не подчиняясь окрику хозяина. И только когда тот щелкнул кнутом, собаки угомонились, легли в сторонке и косили на приехавших зеленоватыми злыми глазами.

Покурили, поговорили о погоде, о том о сем. Пожилой чабан отошел в сторонку, Федоров последовал за ним.

— Вчерась тут рыскал какой-то тип, — сказал старик, — допытывался, не попадался ли большой мешок. «Ты кто будешь?» — спросил я. Говорит: «Геолог, нефть здесь ищем».

— А куда он ушел?

— Вон в деревню, — чабан указал кнутовищем, — к Нюрке Заполошной присуседился.

— Заполошная, это фамилия ее?

— Нет, вакуированная, шумливая бабенка, прозвали Заполошной… Как въедете в деревню, от оврага вторая изба будет Акулины Никишиной, вот у нее та Нюрка и квартирует.

Старик назвал приметы неизвестного.

— Один он? Товарища с ним не было?

— Один, че-то больше не видно его. Может, уехал куда.

— А Нюрка Заполошная работает?

— Нюрка-то? Как не работать, на птичьем дворе, за курями ухаживает.

Федоров поблагодарил чабана и велел продолжать наблюдение.

В правлении колхоза застали председателя, дочерна загорелого мужчину, как оказалось, питерского рабочего, приехавшего в Заволжье двенадцать лет тому назад в числе двадцатипятитысячников.

Младший лейтенант объяснил председателю обстановку и попросил сходить к Никишиной, узнать, дома ли Нюрка и ее постоялец. Федоров и сержант укрылись поблизости.

По знаку председателя они вошли в избу, задержали неизвестного, который был сильно пьян и, как видно, плохо соображал, что происходит. При обыске обнаружили поддельные документы, план-схему местности с какими-то пометками, изъяли пистолет «браунинг» с четырнадцатью патронами, найденный под периной, четыре тысячи рублей крупными новыми купюрами. Задержанного доставили в Кайсацкое и после того, как тот протрезвел, начали допрос.

Он указал на удостоверение на имя геолога Григорьева Михаила Никаноровича и объяснил, что прибыл в Кайсацкую степь с целью разведки нефти, ожидает прибытия партии с оборудованием.

Однако легенда была явно неправдоподобной и противоречила документам, которые оказались у Григорьева.

— Назовите фамилию начальника нефтеразведочной партии, — предложил Прошин, — и где она постоянно находится.

Григорьев растерялся от, казалось бы, естественного и простого вопроса, молчал.

— Чего же вы молчите? Пошлем запрос и, если подтвердится, что вы работаете там, освободим.

— Соврал я, гражданин начальник, — тихо проговорил Григорьев, не подымая взгляда.

— Рассказывайте правду.

— Я заброшен немцами с заданием.

— Кто заброшен вместе с вами?

— Один я.

— Ну, Григорьев, вы осложняете свое положение, подумайте о своей участи… В степи нашли тюк, сброшенный для вас.

При этих словах Григорьев вздрогнул, по лицу пробежали судороги.

— Тюк весом более пятидесяти килограммов. Как же вы справились бы с ним?

— Ни о каком тюке я не знаю.