В осколках тумана

Я оглядываюсь по сторонам, но ничто не напоминает мне о дочери. На облезлом складном столе следы от карандаша, рядом с обертками конфет стоит недопитый стакан лимонада. Я представляю, как моя дочь сосредоточенно склонилась над рисунком, посасывая конфету; длинные ресницы трепещут.

— О, Флора! — жалобно говорю я, и тут сердце у меня замирает: под столом лежит кролик. Грязный, обтрепанный, поблекший от стирок розовый кролик. Я наклоняюсь. — Это подойдет?

— Не трогай! — От окрика Эда я вздрагиваю. — Если в ближайшее время ничего не прояснится, это место будет опечатано. А сейчас пусть все остается на своих местах.

Эд произносит что-то в рацию, и я понимаю, что он считает «Алькатрас» местом преступления. Шансы на то, что Флора просто ушла, с каждой минутой кажутся все более призрачными. Он готовится к худшему.

— Только осторожнее с ним, — прошу я. — Она его любит. Не может без него заснуть. — Я думаю о том, где Флора будет спать сегодня ночью. — Господи, Марри! А вдруг ее похитили? А может, она заблудилась и лежит, свернувшись калачиком, где-нибудь под кустом, умирая от холода?

— А может, — подхватывает Эд, — ты позволишь своему мужу позаботиться о себе и предоставишь беспокоиться нам?

Я не поправляю его по поводу «мужа». Почему-то сейчас это слово звучит утешающе.

— Я вызвал самых толковых людей. — На шее Эда набрякла вена. — Мы уже приступили к работе. Самое важное — первые пара часов.

— Но она пропала, когда Марри пошел в деревню!

Смотрю на часы. Прошло пять часов. За это время с ребенком может случиться все что угодно. Жуткие картинки атакуют мое сознание.

— Эд, пожалуйста, найди ее! — Слезы бегут по моему лицу. — Скажи, что она просто заблудилась и сидит на соседнем поле. Она не слышит, что мы ее зовем, и не знает, что мы ее ищем.

— Вполне вероятно, Джулия. Ее глухота не облегчает поиски. Но скоро собаки возьмут след. — Эд быстро обнимает меня. — Майк, команда готова?

На борт поднимается человек с собакой. Собака принюхивается к воздуху, потом опускает морду и тащит хозяина на нос катера.

— Странно, — удивленно говорит Марри. — Флора не смогла бы оттуда слезть. Там высокий борт, в отличие от кормы.

— Значит, ее кто-то увел? — Я спешу на переднюю палубу, чтобы посмотреть, куда пес тянет хозяина.

Зигзагами мечется свет от фонарика, с берега несется нетерпеливый лай второй собаки. Вдруг становится тихо.

— Почему они не дали собаке понюхать кролика?

Забытая игрушка все еще лежит на полу в каюте.

— Собаки и так возьмут след Флоры, — объясняет Эд. — У нас есть пес, натренированный искать в воде. Если понадобится.

Последнюю фразу он добавляет для меня, я знаю. Снова прогоняю образ барахтающейся в воде Флоры. Ради нее я должна быть сильной.

— Я расскажу людям об изменениях в плане поисков и прикажу водолазу подождать. Посиди здесь.

Эд коротко улыбается и спрыгивает на землю. Рядом со мной, но в тысячах миль от меня Марри идет ко дну, не справляясь с грузом вины.

— Пойдем, — говорю я. Мы оба должны быть сильными. — Пойдем поищем еще где-нибудь. Где бы маленькой девочке хотелось оказаться в холодную ночь?

Марри открывает рот, но не успевает он ответить, как я, глядя в темноту широко раскрытыми глазами, шепчу:

— Дома.

Марри

Высунув голову из окна и почти не дыша, я напряженно всматриваюсь в холодную темноту. Внимательно и методично, дюйм за дюймом, оглядываю обочину и растущие вдоль дороги кусты. Джулия медленно идет по тропинке, тянущейся параллельно дороге. Алекс занял пост на пассажирском сиденье. Машина едва ползет в сторону дома, включенные фары двумя маяками пробивают зимнюю тьму.

— А что, если она пошла по полю? — спрашивает Алекс. — Она же потеряется. Или ее убьет тот человек, который напал на ту девочку.

И Джулия, и я то и дело вспоминаем Грейс Коватту, но никто из нас не решился произнести ее имя вслух.

— Этого не случится, — успокаиваю я сына. — Только не с Флорой.

В глазах жжет от напряжения. Возможно, Алекс прав. Возможно.

У нас хороший сын. Он выглядит старше своего возраста, в школе на хорошем счету, и лишь изредка он выкидывает фокусы, словно напоминая, что ему только одиннадцать. Я был уверен, что он присмотрит за сестрой. Я хотел, чтобы он знал, что я ему доверяю. Мне казалось, что тащить Флору через темное поле куда хуже, чем оставить ее в тепле и уюте с братом на «Алькатрасе». Она бы семенила за мной, поскуливала, и я бы посадил ее себе на плечи и чувствовал, как дочь дрожит от холода… Кроме того, я обещал, что быстро вернусь.

До деревни я добрался быстрее, чем думал. Прошел улочку-другую и уже собирался спросить кого-нибудь, где находится магазин, как вдруг заметил паб. Суливший тепло. И минутное спасение. Быстро выпью — и все.

— Пинту, пожалуйста, — сказал я, показывая на местный эль.