В особом эшелоне

Вот и в нынешний понедельник командиры рот и управленцы тоже соберутся к назначенному часу. Только надо им напомнить.

— Дежурный! — крикнул я, отойдя от палатки. Подбежал лейтенант Петушков.

— Ты что же не разбудил? — не скрываю своего раздражения.

— Командир не велел. Говорит: пускай спит.

— «Не велел, не велел»… Я же тебя предупредил! Прозевал — так и скажи.

Светловолосый, с веснушчатым носом и пшеничными бровями лейтенант Адам Петушков своим подчеркнуто невозмутимым видом как бы показывал, что его отчитывают незаслуженно. Мы с ним дружили, но сейчас я не мог себе простить, что в управленческой палатке первым появился командир, а не я, оставшийся временно за начальника штаба майора Малевича, находившегося на излечении в госпитале (Полуэктов после Сталинграда убыл в другую часть). Да кроме того и Мугалева надо было встретить раньше, чем он попался на глаза Лукину. Потому я и негодовал. Немного успокоившись, спросил:

— Как прошла ночь?

— Нормально.

Белорус по национальности, Петушков говорил почти без акцента, но как-то тяжело выговаривал слова, будто ворочал глыбы.

— Ты видел тут незнакомого подполковника?

— Да, я его встретил и проводил к командиру. А что?

— А то… Кажется, намечаются у нас перемены.

— Перемены? Какие? — заинтересовался Петушков.

— Сам пока не знаю. Напомни всем офицерам: к восьми — в штаб. А я останусь здесь.

День обещал быть по-настоящему летним. Утро только еще начиналось, а штабная палатка, установленная на большой лесной поляне, уже успела основательно прогреться.

Я подобрал необходимые для зачтения документы и сложил их в папку. Расставил в несколько рядов складные стулья. На всякий случай положил на стол и свернутый рулон расписаний. Не верилось, что моя ночная работа пойдет насмарку…

Когда все были в сборе, доложил об этом командиру, вошедшему в палатку вместе с Мугалевым. Лукин сразу убрал со стола рулон с расписанием и объявил:

— Товарищи офицеры! Поступила директива, согласно которой наш полк получает новое специальное боевое предназначение. Из линейной танковой части мы переформировываемся в отдельную инженернотанковую часть резерва ВГК.

«Да, теперь ясно, что расписания придется переделывать», — мелькнула у меня мысль.

— Танки оснащаются специальной боевой техникой — минными тралами, — продолжал командир полка. — Освоением этой техники, обучением экипажей выполнению новых боевых задач мы и займемся с завтрашнего дня. Представляю вам создателя танковых минных тралов подполковника Мугалёва Павла Михайловича, назначенного моим заместителем.

Мугалев поднялся из-за стола. Все смотрели на него с нескрываемым любопытством.

— Он вам объяснит подробнее. Прошу, товарищ подполковник, — закончил Лукин.

— Раз я назначен к вам, то несколько слов о себе, — начал Мугалев уже знакомым мне глуховатым баском. — Сам я из бывших беспризорников. Родился в Житомире. Учился в трудовой школе и одновременно состоял в отряде ЧОН. Потом — курсы «профтысячи» и институт. В партии — с 1931 года, в армии по партмобилизации с 1932 года. Окончил с отличием Военно-инженерную академию имени Куйбышева и там был оставлен на научно-преподавательскую работу. Участвовал в боях с белофиннами в 1939 году. Тогда же сконструировал наземный танковый минный трал. В этих тралах сейчас остро нуждаются наши наступающие войска.

Он обвел всех внимательным взглядом.

— Почему нуждаются? А вот почему. Вам хорошо известно, что гитлеровцы всеми силами и средствами укрепляют любой занимаемый ими оборонительный рубеж. Особое внимание они уделяют минно-взрывным заграждениям и создают их на большую глубину. Тут и противопехотные и противотанковые минные поля. Но чаще всего — смешанные. Масштабы минирования фашисты непрерывно увеличивают. А у нас приемы разминирования остаются прежними: примитивная проверка грунта щупом и не всегда надежная, малопроизводительная работа с миноискателем. Работы эти проводятся медленно и поэтому начинают их заблаговременно до начала прорыва. Но это приводит к тому, что противник часто обнаруживает подготовленные проходы, берет их под пулеметно-артиллерийский огонь и восстанавливает минирование в выходной части проходов или на всем протяжении. Кроме того устраивает здесь засады.

— Точно! — подтвердил начальник инженерной службы капитан Журавлев.

— Что же касается глубины обороны, тыловых рубежей, где особенно важно обеспечить безостановочное продвижение наших войск, — продолжал Мугалев, — то разве можно там вручную успеть что-то сделать? Эта задача по плечу только танковому тралу. Он способен с ходу, без всякой предварительной подготовки, форсировать минное поле как перед передним краем обороны, так и в ее глубине. Устройство трала, порядок его разборки, сборки и монтажа на танке вы в ближайшие дни изучите досконально. А сейчас только вкратце об его устройстве и боевом применении.

Подполковник поставил на ребро лежавший на столе планшет, к которому был приколот рисунок трала, и стал водить карандашом по рисунку.