В отчаянном разрушении (ЛП)

Слезы заливают мои глаза, и карие глаза мистера Сантоса становятся мягкими, как и его черты. Мои губы дрожат, и я не уверена, потому ли это, что он - отец Розы, а мой умер, и Деклана здесь нет, но я позволяю себе чувствовать столько, сколько позволяю. Слезы падают по моим щекам, и я делаю дрожащий вдох.

— Просто столкнулась с тем, с кем очень хотела бы не сталкиваться.

Наконец я выдохнула.

— Он что-то сказал? — Мистер Сантос поджимает брови, прежде чем я вижу, как в его глазах вспыхивает гнев. — Он что-то сделал?

Фрэнки наконец заговорил гораздо более низким голосом. — Если с этим человеком что-то случилось, дай нам знать. Мы можем позаботиться об этом.

— Вы не можете, — шепчу я. Я не свожу взгляда с глаз мистера Сантоса, потому что это единственное, что помогает мне успокоиться. Если я посмею отвести взгляд, то рассыплюсь.

— Кто это был? — спрашивает мистер Сантос, и его челюсть сжимается.

— Я не могу, — шепчу я. Он наклоняется ближе и на мгновение касается моего плеча, и как бы я ни думала, что вздрогну от этого, я этого не делаю. Я прислоняюсь к нему и позволяю ему нежно погладить мое плечо.

— Хочешь, чтобы мы позаботились об этом? Мы позаботимся, — спрашивает он с ноткой яда в словах. Я качаю головой.

— Пожалуйста, нет. Я просто хочу забыть о том, что сегодня произошло.

Еще одна порция слез вытекает из моих глаз, и следующие несколько секунд кажутся замедленной съемкой.

Мистер Сантос медленно протягивает большой палец к моим щекам и вытирает каждую слезинку. Мое сердце рвется навстречу его утешительным прикосновениям, но я не позволяю себе придвинуться к нему ближе. Закончив, он тепло улыбается.

— Хорошо, Girasol. Хочешь что-нибудь особенное на ужин? Я угощаю.

Он снова встает во весь рост, и я поворачиваю к нему шею.

На мгновение я задумываюсь над ответом, прежде чем мой желудок урчит, и я понимаю, что не ела с самого утра. — Пицца была бы в самый раз. И, может быть, те лавовые пирожные?

Он улыбается и кивает, после чего отступает назад. Его друг ловит мой взгляд и поднимает бровь.

— Не стесняйся сообщать нам, если кто-то снова тебя побеспокоит, хорошо?

Я понимаю, что он пытается снять напряжение и придать разговору легкомысленный характер, но язык его тела говорит об обратном.

Как ни странно, мне приятно осознавать, что эти двое крепких мужчин сделают все, что угодно, если со мной что-то случится. Но это не помогает мне жалеть о том, что год назад у меня такого не было.

— Спасибо, — шепчу я, поворачиваясь на каблуке и направляясь в коридор, а затем поднимаюсь наверх, чтобы принять душ и переодеться в удобную одежду.

Мои щеки все еще теплые от большого пальца мистера Сантоса, и я наслаждаюсь этим ощущением в течение следующего часа.

Глава 11

АРЛО

Фрэнки молчит, пока я занимаю место и мы ждем доставку пиццы.

Мои руки все еще сжаты в кулаки, пока я пытаюсь замедлить дыхание, прежде чем сгорю. Girasol выглядела неважно. Но она не стала рассказывать, что именно произошло на вечеринке у бассейна.

— Esta bien, Arlo25, — успокаивает меня Фрэнки.

Но это не помогает. Моя челюсть все еще крепко стиснута, и если я сожму ее еще сильнее, то сломаю зубы. — Necesito saber.26

— Нет, не нужно.

Я смотрю на него. — Ты видел ее лицо, Фрэнки. Ay, pinche madre.27

Фрэнки встает, и я вижу, как он идет к холодильнику, чтобы достать еще несколько бутылок пива. Он открывает их и возвращается ко мне, передавая одну бутылку.

Он делает глубокий вдох, а затем садится обратно и проводит пальцами по своим усам. — Она даст тебе знать, если ей понадобится твоя помощь.

— Но...

— Нет, Арло, — предупреждает Фрэнки. — Она уже большая девочка. Возможно, ей просто нужно время, чтобы остыть от того, что там произошло. Спроси ее сегодня или завтра.

Я киваю, не имея ни малейшего представления о том, что могло произойти сегодня в бассейне, но миллион сценариев приходит мне в голову.

И миллион из них заканчивается тем, что я нахожу ту сволочь и впечатываю кулак ему в лицо. Но Фрэнки права. Я не могу заставить ее сказать мне, что не так; ей просто нужно время, и я дам ей его столько, сколько ей нужно.

В дверь звонят, и я встаю, зная, что это пицца. Фрэнки уже достает из кладовки бумажные тарелки, когда я возвращаюсь с коробками, слишком хорошо знакомый с моим домом, чтобы знать, где что лежит.

Пока Фрэнки продолжает накрывать на стол, я возвращаюсь в переднюю часть дома, где находится лестница. Прислонившись к перилам, я зову Клементину.

— Ужин готов!

Тишина почти оглушительная, и это меня немного беспокоит. Не теряя ни минуты, я отправляюсь наверх. Они скрипят под каждым шагом, и, добравшись до верха, я вижу, что дверь в комнату для гостей закрыта. Подойдя к двери, я пытаюсь прислушаться, нет ли в комнате каких-либо звуков, которые она могла бы издавать. Но ничего не слышно.

Я осторожно стучу в дверь.

— Girasol? Пицца здесь. И эти лавовые пирожные.

Тишина.