В ответе за всё

Хронист: Через тридцать лет в маленьком городке умрет старый священник отец Алексей. Умрет с улыбкой на лице. И на следующий день, за его гробом будет идти весь город. Город, в котором каждый будет помнить, как прислушивался к чему-то неслышному отец Алексей. Будут говорить, что он слышал пение ангелов. (Комкает лист)

Хронист: А через год, после долгих просьб тысяч людей, отца Алексея причислят к лику святых. Единственного святого, чей прижизненный портрет станет чудотворной иконой.

(Замолкает, а затем срывается на крик)

Хронист: Ты что делаешь, зараза! (Кидает в зал скомканный лист) Ты думаешь, крылья легко отращивать? Я же с тобой лететь должен! Ну, погоди, вот догоню! Ух, тогда припомню я тебе, сколько бумаги на тебя ушло!

(Замолкает и добавляет почти шепотом)

Хронист: Подожди меня, а?

(Разворачивается и уходит. На его спине два небольших белых крыла.)

Крылья ангелов

- Давай сожжем кого-нибудь, Габ, - обычно говорит Майк и смотрит на меня своими пронзительными голубыми глазами.

- Давай, - обычно соглашаюсь я. Отчего бы и не согласиться, если здесь нечем больше заняться.

Мы срываемся с крыши, раскрывая крылья. Говорят, это красиво – парящие ангелы. Не знаю. Для тех, кто нас видит – это страшно. Я замечаю это в их глазах.

Может быть, всё дело в багре. Обычном багре, какие вешают на пожарные щиты. На длинной деревянной ручке выкрашенной в красный . С ржавым загнутым наконечником. Майк утверждает, что это не багор: «Это копьё. Возможно, то самое. Я подобрал его, перед тем как небо рухнуло». Я не спорю с ним. Мне самому всё чаще и чаще видится именно копье. И нужно моргнуть, чтобы увидеть багор.

Наши маховые перья почти соприкасаются кончиками. Мы кружим над городом в поиске. Может пройти минут десять пока найдется хоть что-то. Не больше. Тогда мы складываем крылья и пикируем белыми молниями вниз.

Почти белыми. В крыльях Майка появляется всё больше чёрных перьев. Когда я сказал ему об этом, он промолчал. Долго теребил воротник своих одежд, с подозрением рассматривал наконечник багра.«Когда белых останется совсем мало – проткни меня багром Габ. Я ненавижу падших», - сказал он потом. Подпрыгнул и взлетел, не позволяя возразить. Вчера я заметил черное перо у себя.

Мы неосязаемым вихрем врываемся сквозь стены в человеческий дом. В узкой ванне в кроваво-розовой пене хрипит парень. Бессмысленно перебирает руками с порезанными венами по бортикам. Придется подождать. Это не страшно. Осталось чуть-чуть. Всего лишь до того момента как он увидит багор в руках Майка.

Это сложно описать, что я чувствую, когда вижу этот момент. В глазах человека отражается ржавая железяка. И белоснежный Майк с огненным мечом в деснице. Величественная красота. Тогда на краткий миг я вспоминаю.

Мне не вспомнить моего рождения и прошлой жизни. Ничего конкретного. Только то, что оно было. Я помню только, как небо вспыхнуло языками синего пламени, раскалываясь на куски. Стон подобный рёву Левиафана прокатился сквозь меня. И крылья подломились, не желая больше держать ангела.

Удара о землю я ждал как чуда. Но смерть не приняла меня, и огнём горели белоснежные обломки кости в волочащихся за спиной окровавленных крыльях. Таким я встретил Майка. Мы не говорили о произошедшем. Через несколько дней он предложил первый раз: «Люди перестали верить и сожгли Небо. Давай и мы сожжем кого-нибудь, Габ?» Я согласился.

Человек кричит. Он увидел. Теперь дело за малым. Майк поднимает багор. Ржавый наконечник блестит металлической слюдой. И с хищным чмоком вспарывает грудь самоубийце. Майк налегает на рукоятку, с хрустом пронзая плоть грешника. Начинает тянуть на себя. Крюк, измазанный кровью, выходит легко, таща за собой радужное сияние. Душу человеческую.

Прозрачная радуга трепещет на ужасном орудии. Майк с любопытством, брезгливостью и завистью разглядывает её. Отстраняется и щелкает пальцами. Вспыхивает огонь, пожирая радугу. И жирный пепел летит по воздуху.

- Майк, у тебя осталось только одно белое перо.

Он удивленно смотрит на меня, не понимая. Я беру из его рук багор. Прикрываю глаза, пытаясь вспомнить человеческую молитву. Нет, я не умею молиться.

Майк плачет. Отворачивается, и становится на колени. Я хочу попрощаться с ним, но не могу. Он что-то шепчет.

«…Если я пойду и долиной смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной …», - слышится мне.

Поднимаю копьё и вонзаю в спину между крыльями. Рука Майка поднимается и щелкает пальцами. Жирный пепел опадает на кафельный пол.

Ветер хлещет меня по лицу. Крылья намокли. И даже сказав себе: «Давай сожжем кого-нибудь, Габ?», я не смогу ничего сделать. Багор лежит рядом, блестя стальным наконечником копья. Я вижу отражение в луже. Одно крыло совершенно черно. Второго не видно. И некому прицелиться мне в спину между крыльями.

Я не умею молиться. Но если там, в обугленном небе, есть еще хоть кто-то, я хочу спросить: “А может, есть еще шанс? Для меня, для Майка, для всех нас?”