В ожидании Романа

А дома, в Москве, вопросы использования этих карт у него были решены. В ближайшем крупном супермаркете одна из девушек-кассирш всегда принимала у него любые известные кредитки, не спрашивая паспорта и не сверяя подписи. Он, естественно, оплачивал ее услуги. И в паре больших универмагов он также смог наладить подобные отношения. Всех все устраивало. Карт у него за это время скопилось колоссальное количество: он часто работал за границей, а там очень в ходу безналичные расчеты. Радовало и то, что на многих из них деньги не кончались. Какие-то карты быстро закрывались. Значит, хозяева, вернувшись в свои дома и обнаружив пропажу, блокировали финансовые операции. Такие он выбрасывал. А про другие хозяева либо забывали, либо их уже не было в живых. А он пользовался. Так что карточки Серега любил и подумывал, не перейти ли ему на охоту только за ними. Однако пока продолжал брать и другие материальные ценности. Как правило, ребята-ювелиры – так он их называл – ждали его в аэропорту в день возвращения. Сев в машину, они бегло оценивали добычу, сразу платили наличными и исчезали. Крупные камни Серега отдавал неохотно, пытаясь оставлять у себя бриллианты. Но в последнее время само по себе золото ценилось все меньше и именно камни интересовали ювелиров. Поэтому или отдавать все, или вообще этим не заниматься. Серега, как правило, отдавал. Хотя оставлял у себя иной раз часы дорогие и серьезные украшения. Но ни носить, ни дарить их не мог. Всегда чувствовал какую-то неприятную волну, какой-то негатив, тяжесть... Ну, казалось бы, подумаешь, часы. Какая разница, кто носит? А вот надевал и ощущал такой дискомфорт, такой разлад во всем теле, что избавление приходило только тогда, когда снимал. Выходит, какой смысл оставлять? Все равно не носит, не дарит, не использует. Пробовал сам продавать. Но тогда ведь ж надо по ломбардам, по скупкам, по комиссионкам таскаться, что совсем не по его части. Это ему никакого адреналина не добавляет. Значит, и незачем. Так и лежало все непроданное богатство никчемным грузом...

После школы Серега, не долго думая, пошел в армию. Решение это было для него совершенно логичным и органичным. Себя проверить, силу свою физическую приумножить, повысить мощь боевого духа. Он и в армии держался особняком. Очень был избирателен в приятелях, в основном весь в себе, не очень-то разговорчив, не очень открыт. Как правило, серьезен, задумчив и внутренне сосредоточен.

Его уважали за отвагу, смелость и бесстрашие. Причем он не бравировал этими качествами, не выставлял их напоказ, не кичился. Просто он таким был. Просто казался намного старше и опытнее своих сверстников. Его считали зрелым мужчиной уже в двадцать лет.

А после армии – горы, скалолазание. Никакой учебы, никаких институтов. Работать устроился промышленным альпинистом. Это работа на высоте. Рекламу установить на крышах домов, окна помыть на верхних этажах офисов или пентхаусов. Правда, поначалу-то и понятий таких не было – «офис», «пентхаус». Понятий-то, может, и не было, а высотных домов без балконов – сколько угодно. И труд таких специалистов всегда ценился и высоко оплачивался.

Работа радовала. Наверное, это была единственно возможная работа для него. Ну, где еще можно так прекрасно совместить все необходимые условия? Разве только устроиться пожарником! Тоже, кстати, вариант. Но там все-таки работа командой в основном. А мыть окна на высоте можно и одному. Ну, в крайнем случае, с напарником. Благодать!

...В этот раз вылетали далеко. Надолго Серега уезжать не любил.

Пары дней вполне достаточно. Тем более что там, куда летели, почти все население готовилось к эвакуации и ходить по квартирам можно будет беспрепятственно. Он и за день столько наработает! Увезти бы только... Ребята, наверное, подольше останутся. У них свои задачи. Им надо фильм снимать. Это занимает больше времени. Хотя... как знать? Фильмы-то у них нестандартные. Может, быстрее справятся.

Серега не разделял некоторых пристрастий своих сотоварищей. Они снимали такие вещи, которые Серега при всей его тяге к экстриму, смотреть не мог. Сцены страданий людей, их беспомощность, слезы... Некоторые специализировались на насилии. То есть на реальном насилии. Под заказ. Или просто как жуткий документальный фильм. На продажу. Даже Сереге это казалось верхом цинизма. В городах, терпящих бедствие, издеваться над беспомощными людьми, нуждающимися в помощи... Нет, он не дружил с такими и не общался. Только по необходимости.