В ожидании сердца (Пьесы)

МАРЛЕН. Папа, хватит кривляться! Ты что устроил? Перед Василием стыдно. Его просто трясло всего.

БАРБАШ. Ничего. Он пастырь, а в стаде разные овцы и бараны вроде меня попадаются. Сынок, не сердись на отца, может, в последний раз видимся…

МАРЛЕН. Ладно, ладно, папа, держись. «Скорую» вызвать?

БАРБАШ. Ты, сынок, лучше нотариуса вызови.

МАРЛЕН. Зачем?

БАРБАШ. Я тут подумал… насчет квартиры. У тебя трудные времена, а мне площади два метра на метр за глаза хватит. Забирай! Зови нотариуса.

МАРЛЕН. Ну не такие уж и трудные. Утвердят Баксмана – и все наладится.

БАРБАШ. Дай Бог! Но я ночью не спал и такую жуткую статью в Интернете про черных риелторов нашел: приходит человек в наследство вступать, а его квартира уже раз десять невесть кому перепродана…

МАРЛЕН. Точно! Как же я не подумал…

Возвращается Оксана с рюмкой. Барабаш выпивает. Прислушивается к организму и качает головой.

БАРБАШ. Не берет. Поехали, Оксана, в каморку, устал я что-то… Приму еще сто пятьдесят… капель и посплю.

МАРЛЕН. Оксана, уложите отца, потом сразу ко мне зайдите!

ОКСАНА (весело). Хорошо, Марлен Петрович.

МАРЛЕН. Смотрю, настроение у вас резко улучшилось.

ОКСАНА. Когда примешь правильное решение, жить легче.

МАРЛЕН. Давно бы так… (Хочет ее обнять.)

ОКСАНА (высвобождаясь). Отца бы постеснялись!

МАРЛЕН. Да он спит уже. «Пиквикский синдром».

Действительно, старик храпит, уронив голову. Оксана увозит Барабаша. Марлен ходит по холлу, потирая руки, вынимает мобильник, звонит.

МАРЛЕН (в трубку). Володя!.. Нет, ничего не случилось. Домой можно не спешить. Покатайся еще пару часов, проветри Марию Павловну. На обратном пути захвати нотариуса, понял? Довезли отца Василия? Ну и славно…

Походит к зеркалу, разглядывает себя, втягивает живот, прыскает в рот из баллончика с освежителем. Звонит мобильник.

МАРЛЕН. Алло… Стою. А что? Хорошо… (Садится в кресло.) Как это Баксмана не утвердили? Почему?.. У всех есть собственность за границей… Остров в Эгейском море! Да уж, для госчиновника жирновато… А кого назначили? Что-о-о?! (Хватается за сердце.) Хабидулину?! Это конец! Она приставала ко мне в Давосе, а я уклонился… (Переходя на визг.) Почему уклонился? А ты ее видел хоть раз?!. Да, теперь-то я понимаю: надо было через силу…

Встает, отпирает бар, берет бутылку виски и бредет к себе. Через окно влезает Чегеваров, крадется к комнате Маши-дочери. Гаснет свет.

Сцена двенадцатая

Утро. Сверху доносится тирольский дуэт – мужской и женский голоса. В холле появляется помятый Марлен, прислушивается к пению, затыкает уши, озирается, смотрит на себя в зеркало, ужасается, дрожащей рукой отпирает бар, наливает стакан и, зажав пальцами нос, пьет. Оживает.

МАРЛЕН (хрипло). Машка! (Прокашлявшись.) Машки!

Никто не откликается. Марлен пожимает плечами, поворачивается, чтобы налить себе еще. Из комнаты Маши-дочери выглядывает Чегеваров, из комнаты Маши-жены – Володя. Заметив Марлена, они знаками приветствуют друг друга и скрываются.

МАРЛЕН (выпив). Спят, что ли… (Громко.) Оксана! Оксана!

По лестнице, посвистывая, спускается Турусов.

ТУРУСОВ. Зря кричите. У Оксаны Тарасовны сегодня выходной.

МАРЛЕН. У нищих выходных не бывает. Что она там делает?

ТУРУСОВ. Сказала, работает с документами.

МАРЛЕН. С какими еще документами?

ТУРУСОВ. Не знаю. Но что-то мне подсказывает, она теперь не нищая.

МАРЛЕН (усмехаясь). Клад нашла или наследство получила?

ТУРУСОВ. Можно и так сказать. Вчера приезжал нотариус…

МАРЛЕН. Значит, все-таки приезжал?

ТУРУСОВ. А вы не помните? Странно… Вы трижды пили с ним на брудершафт айриш виски. Володя его потом еле в машину загрузил.

МАРЛЕН. Помню. Смутно. Отец переписал квартиру?

ТУРУСОВ. Переписал… (Удивленно.) Значит, это вы так решили?

МАРЛЕН. А кто же? В этом доме все решаю только я! Выпьете?

ТУРУСОВ (с осуждением). Я по утрам не пью.

МАРЛЕН. Зря! Освежает дыхание и отбивает посторонние запахи. Сантехник приезжал?