В памяти и в сердце

С женой Александра Сергеевича — Верой Константиновной мне довелось познакомиться на дне рождения А. Н. Крапивина, моего земляка-архангелогородца. Я вошел в комнату, где находились гости, которых я не знал. Общим поклоном поздоровался со всеми и замешкался, не зная, что предпринять дальше. Одна из женщин встала со стула, подошла ко мне и подала маленькую руку. Она была небольшого роста, в аккуратно облегающем талию платье из синей шерстяной ткани с белым кружевным воротничком. На меня прямо смотрели серо-голубые открытые глаза. Я представился. Она ответила:

— Щербакова Вера Константиновна, — и добавила: — Я вас знаю.

Откуда и как она меня знала, было не ясно, я встретился с ней впервые, но спрашивать воздержался. Лицо у Веры Константиновны было свежее, молодое, без признаков косметики. Очень красила ее мягкая, добрая улыбка. Ни серег, ни колец, ни брошей на ней не было. Пока мы обменивались двумя-тремя фразами, комната наполнилась гостями. Слышались приветствия, поздравления, как бывает в таких случаях. Начались общие разговоры, и, конечно, в ту пору прежде всего о войне. Вера Константиновна, я бы сказал, скромно участвовала в этих разговорах, вела себя просто и непринужденно.

Она была образованным человеком: окончила Коммунистический университет имени Я. М. Свердлова, затем инженерно-техническую академию. В «Свердловке», как называли между собой студенты это учебное заведение, она и познакомилась с А. С. Щербаковым.

Родилась Вера Константиновна в 1902 году в рабочей семье в Донбассе. Семнадцатилетней вступила в партию большевиков. Работала в партийных органах, заведовала губернским женотделом, принимала участие в борьбе с бандитизмом в районе города Лисичанска. Как выяснилось в беседе, теперь она работала инструктором Московского городского комитета партии, в отделе оборонной промышленности.

Заговорили об Алексее Толстом. Видимо, потому, что он был членом Чрезвычайной государственной комиссии по расследованию злодеяний фашистов на нашей земле, и к тому же тогда вышло в свет новое издание его романа-трилогии «Хождение по мукам». Довольно оживленно говорили о том, что начал он его писать еще в эмиграции, в Париже.

Вера Константиновна внимательно слушала. Видно было, что она готова включиться в разговор, но никого не перебивала. Выждав паузу, она очень интересно объяснила, почему А. Н. Толстой взял к трилогии эпиграф: «Жить победителями или умереть со славой». Речь у В. К. Щербаковой была с мягким и приятным для слуха донбасским говором.

Вера Константиновна хорошо понимала, какой груз ответственности лежит на плечах мужа, видела, как много ему приходится трудиться, и помогала чем могла. В семье росли три сына, и присматривать за малолетними помогали родные бабушки.

Александр Сергеевич питал нежные отцовские чувства к детям, и убеждаться в этом мне приходилось не раз. Иногда ночью, закончив текущие дела, он изредка позволял себе несколько минут разрядки. Любил вспоминать молодость, годы учебы, чаще рассказывал о сыновьях, особенно о старшем — Александре. И надо было видеть, как теплели его глаза, как преображалось лицо от удивительно застенчивой улыбки! Перед самым началом войны Саша окончил среднюю школу, когда ему еще не исполнилось 17 лет. С согласия родителей он поступил в Военный институт иностранных языков, который осенью эвакуировался из Москвы. В это время отец писал сыну коротенькие письма. И одно из них сохранилось в семейном архиве. При встрече Александр Александрович любезно разрешил опубликовать это письмо:

«Мой родной Шурочка!

Мне очень приятно было услышать, что ты хорошо учишься и с дисциплиной у тебя в порядке. Я очень прошу тебя и в смысле учебы, и в смысле дисциплины быть лучшим… Стенография в той специальности, какую ты для себя избираешь, безусловно, необходима, и ее надо изучать. Но еще более необходимо изучать военное дело. Не исключено, что вас призовут в ближайшее время в армию, надо будет пойти на какие-либо курсы или в школу младших командиров (артиллерийскую, гвардейских минометных частей и др.), и надо быть готовым в любое время к тому, чтобы выполнить свой долг перед Родиной. Книги „Мемуары Наполеона“ нет. Догадываюсь, что имеется в виду книга Тарле „Наполеон“, которую тебе и посылаю. Если все просимые тобой книги не будут посланы с предстоящей оказией, то постараюсь послать позже. Пьеса „Генерал Брусилов“ в ближайшие дни будет напечатана в одном из журналов, а затем и поставлена на сцене. Как только выйдет в свет — пришлю.

Желаю тебе всякого успеха и крепко целую… Пиши почаще и побольше, буду отвечать. Привыкай писать письма. Шлет тебе привет братишка, он уже декламирует „Левый марш“… Посылаю карточки (лежат в книге)».

Александр Александрович, вспоминая время, когда он учился в средней школе, рассказывал: