В парализованном свете. 1979—1984

Доктор Кустов снимает телефонную трубку, нажимает на клавиши, набирает номер. Раздается переливчатое пиликанье, слышится тихий женский голос, от одного звука которого Антона Николаевича обдает жаром, бросает в дрожь. Антон Николаевич что-то говорит, голос что-то отвечает Антону Николаевичу — но нет никакой возможности передать этот разговор, имеющий смысл и значение лишь для тех, кто его ведет. Для остальных же он темен, непонятен, лишен всякого смысла. Остальные могли бы принять его за мычание, ржание, щебетание, томление лани на ясной поляне. Остальные могли бы подумать, что это говорит не доктор Кустов из собственной машины по персональному радиотелефону, а какой-нибудь влюбленный мальчик из автоматной будки, выкрашенной в карминово-красный цвет.

Между тем доктор Кустов снижает обороты двигателя. Между тем доктор Кустов говорит: я позвоню еще, — вешает и снова снимает трубку. Подушечка указательного пальца пляшет по клавишам, подбирает новую мелодию.

— Алло!.. Что у вас нового?.. Tant mieux, tant mieux…[36]

— Следите внимательно за температурой. Очень внимательно. Строго говоря, отклонение не должно превышать… Ни в коем случае… Ergo…[37] Буду через полчаса…

Его ждут. Без него не начинают. Без него дело движется не столь успешно. Без него дело вообще не движется.

Да, в нем испытывают постоянную нужду. В его неповторимом умении обобщать. В его виртуозном искусстве анализировать. Сотрудникам как свежий воздух необходимы свежие его идеи. От них зависит судьба лаборатории. Целого института. Будущее человечества.

Доктор Кустов утапливает тросик дроссельной заслонки. Доктор Кустов накидывает на грудь широкую муаровую ленту — аварийный ремень повышенной прочности. Щелчком укрепляет. Включает первую скорость. Выруливает из двора.

В левом зеркале заднего вида проносится улица Строителей-Новаторов, вытягивается в непрерывную нить, закручивается хороводом черных корявых лип. В центре левого зеркала заднего вида возникает едва различимая точка. Подобная иголочному уколу точка постепенно разрастается, будто под медленно отодвигаемым увеличительным стеклом. Она распирает пространство, надувается пузырем, будто напившаяся крови пиявка — и вдруг лопается. Красные «жигули» доктора Кустова под номером МИФ-2392 обгоняет на недозволенной скорости черная «волга» под номером МЕН-1725. Образовавшаяся от черного лопнувшего пузыря черная дыра в зеркале заднего вида тотчас затягивается. Разорванное пространство восстанавливается.

Асфальт круто огибает массив голых деревьев. Колеса визжат на крутом вираже. Доктор Кустов спешит. Доктору Кустову не терпится поскорее оказаться там, где решается судьба его открытия, доказывается справедливость его гипотезы. Там, в стеклянных пробирках и колбах, в сложных лабораторных и опытных установках, пасутся породистые стада, клонированные сообщества избранных, наследственно однородных потомков, полученных в результате бесполого, непорочного размножения. Доктор Кустов весь в мыслях, расчетах, оценках. Он прикидывает в уме эффект, прибавляет скорость, прибавляет к одной рекордной астрономической сумме другую: к масштабам будущих поголовий — масштабы будущих урожаев высококачественных сортов зерновых, выжимает педаль акселератора, и в выпуклой лужице ртути — в боковом зеркале заднего вида — видит, как стремительно продолжает закручиваться в тугую спираль асфальт и деревья, дома и машины, прохожие и киоски, как все это кружится и закручивается под низким, набрякшим, застывшим небом. И вот уже МИФ-2392 тоже мчится на предельно дозволенной — и уже недозволенной скорости.

А в Москве гололед. Весь дорожный московский транспорт совершает свой путь по неверной орбите последней декады ноября — первой декады декабря, и с утра в этот день зарегистрировано в три раза больше несчастных случаев, чем обычно. У въезда под эстакаду, сразу за трамвайными путями, в поле зрения доктора Кустова попадают покореженные красные «жигули», чуть поодаль — милицейская машина и черная «волга» с разбитым носом. В поле зрения попадают милиционер и водитель «волги». И недвижная кожаная кукла в человеческий рост на обледенелом асфальте — как печальное следствие дорожно-транспортного происшествия. Над распростертой куклой склонились двое — один в спортивной куртке и лыжной шапочке, другой в сером широкополом пальто. Двое пытаются поднять пострадавшего.

Доктор Кустов сбрасывает газ. Доктор Кустов пробует притормозить. Машину «ведет». Машину несет на бетонную стену. Водитель пытается вывернуть руль, дергает рычаг передач, но не успевает. Поздно. Слишком большая скорость. Черная «волга» МНУ-9191 и милицейская МНЕ-5336 приближаются неумолимо. Их не объехать, заняли всю проезжую часть.

Водитель Кустов А. Н. мертвой хваткой вцепляется в руль. Водитель Кустов А. Н. приемлет свою судьбу. Раздается удар и скрежет металла — будто лопаются тросы подвесного моста…