В партизанах

«.Дак немец мне, - дальше рассказывает дед, - приказал гнать коров в тот конец деревни.

- А там, - говорит немец, - мы еще людей наберем и погоним всех коров в Осиповичи, потому что тут партизанский лагерь, вы тут снабжаете партизан. А деревню мы вашу уничтожим.

Так вот сказал. И я погнал этих коров.

А там моя сестра жила. Забежал я в хату к сестре. Забежал: убитые все дотла!.. Свекровь, она, муж и дитенок, человек четыре души.

Они приходят, гады, и командуют: “Ложись тогда вот так - в голову каждому стреляют, вот, поубивают, все.”

А кто так и остались. Вот и Неверовичева напротив - хлопец был на печи, постилкой накрылся, убили сестру, убили мать и отца, а он остался, и теперь живой. Он в Бобруйске работает. И в том конце так же это было.»

Этой семье и еще некоторым повезло. Сорвав зло, каратели сказали недобитым:

- Можете ехать в Татарку, в Замошье, в Осиповичи. А если тут кого изловим - значит, будем убивать. А деревню сожжем всю.

И сожгли.

* * *

МАРИИ ГЕРАСИМОВНЕ МИХАЙЛИК было тогда, в январе 1943 года, восемнадцать лет. И ей тоже удалось спастись. Однако же. Но лучше пусть расскажет она сама.

«.Было темно. Они окружили село и давай стрелять. Мама говорит:

- Дочушка, стреляют, вставай!

Я говорю:

- А что, партизаны?

Она отвечает:

- Партизаны.

Посматриваем мы в окно. Идут в белых халатах. Мать говорит:

- Поотставали, а теперь стреляют.

Потому что ночью они ж были у нас, партизаны. Думаем, что ищут они один другого. Мама говорит:

- Сходи воды.

Я иду воды в колодезь, а они - это немцы - вернули назад:

- Ком в хату!

Я вернулась.

- Мама, они не пустили воды. Идите вы.

Маму тоже вернули.

А начали они бить с того конца. Я говорю:

- Мама, да там же что-то горит уже.

- Ну что ж, - говорит она, - горит. Иди корову подои, а то коров забирают, курей бьют.

Ну, я пошла, подоила корову. Тогда мама говорит:

- Курей бьют. Помани в хату курей.

Ну, и сидим в хате. Пришел племянник мой. Спрашивает:

- Были у вас партизаны?

Мама говорит:

- Были, дала им повечерять, хлеба, молока дала, и ушли.

Разговариваем. А тогда она говорит:

- Детки мои, глядите, Прохора ж у нас убивают!..

Это по соседству, через окно мама видит. Еще сестра моя с дочечкой была у нас. Мама говорит:

- Глядите!..

А там три выстрела - и девочки на истопку полезли.

Ну, и тут же к нам пришли. Мы стоим все около печки. Вот так рученьки посжимали, а печечка горит. Ну, пришли. Высокий, высокий пришел, в очках. Вот, кажется, я и теперь его вижу, узнала б. Как пришел, так хату и раскрывает. За меня:

- Иди корову выпущай! А брата - на улицу.

Пошла я корову выпускать. А она ж не идет. Тоже боится, корова, аж на стену лезет. Я во двор из хлева вышла, а он меня как швырнет - дак я и полетела. Ручкой автомата ворсанул. Два раза. Первый раз я не полетела, дак он в другой раз.

Мама из хаты выходит. Мама как вышла, маму он и шахнул - всю вот тут шею продырявил, и все вот это отвалилось. И мать моя тут же и легла.

Он и ушел. Еще мне вот так ногой дал, и нас на улицу - корову гнать. Я эту корову на улицу вытурила. А там старик один, - он помер уже, -стоял. Корова стояла, а он так вот корову обнял. А его так били, так били!..

А я своему брату:

- Мой братка, говорю, мой братка, все поскрывались, а мы, говорю, вот и попадомся. Не спрятались, и все наше и пропало, браточка. Погибнем мы.

Ну, и стоим, куда ж идти, стоим среди улицы. Нема нигде никого - ну, ни души! Всех уже перебили.

Подходим вот сюда, на край, на краю стоим. А тут немцы лежат с этими пулеметами. Нам некуда. И идут они к нам.

- Ну, говорю, братка, погибнем мы. Давай утекать, чтоб утекающих нас, чем так.

Они пришли и говорят:

- Не удирайте, а то поубиваем. Погоните коров и поедете в Германию.

И другой подошел, тоже по-нашему разговаривал!

- Сколько вам лет?

Я говорю, что восемнадцать, а брату - четырнадцать.

А я вышла, правду вам сказать, только галоши на мне были, так вот, на босую ногу, и так вот - голая. Ничего на мне не было. Я говорю:

- Ну, давай убегать, Иван!.. - своему брату.

А в хате, что напротив, у них там деток было никак семь или восемь. Дак там крику! Так кричат, так кричат - слышно!..

Ну, все - бежим! Ну, и побежали в лес, через чащу по болоту. А снег -вот так, до пояса. В болото влезла уже на ногах у меня ничего нет. А они по нас - так дают, так дают, вы поверите. Но пуля в нас ни разочку не попала!..

Мы легли в этот снег, полежали, потом встали и сидели в лесу до вечера, пока не смерклось.

Нашли место партизанское: там они, видимо, ночевали - жарок еще был, еще висели веревочки. Он те веревочки взял, что партизаны оставили, а у него лапти были и онучи, дак он и мои обмотал ноги. А за ночь у меня ноги вот такие были, обморозила. Вот поглядите - и сегодня пальцев нема. Мы там побыли, переночевали. Я уже идти не могу. Брат мне две палки выломал.»

За славным житом - спокойная деревня. А в деревне этой убили в тот снежный день 297 человек.

Бобровичи