В пасти дракона

– Варвара пусть едет; пока что всё спокойно. До Тонг-Ку доберётся в полной безопасности, а там морем не бог знает сколько проехать.

Василию Ивановичу было уже известно о письме сына и об отъезде снохи.

– Как же Варя одна поедет? – спрашивала Лена у отца.

– Зачем одна? Я её провожу!

Отъезд Варвары Алексеевны был назначен на следующий день. Уезжала молодая женщина так спешно, что даже поступилась блестящим весенним праздником, который устраивала французская колония. Кочеровы были приглашены, но Варвара Алексеевна, конечно, воспользоваться этим приглашением не могла.

– Смотри, Леночка, не упусти случая повеселиться! – говорила она, прощаясь с девушкой.

– Какое уж, Варя, веселье без тебя!

– Как какое? Вдвойне; и за себя, и за меня. Что поделать! Я не могу остаться, но ты не должна скучать. Не будешь? Дай слово… Не пропускай праздника.

– Это видно будет, Варя. Что-то сердце не на месте во все эти дни…

– Что же такое с тобой?

– Предчувствия какие-то одолели.

– Полно, не думай!.. Скоро сюда приедет твой Николай. Все твои страхи тогда исчезнут, как дым от ветра.

– Скорее бы он приезжал…

– Погоди ещё немного, и он приедет!

Варвара Алексеевна старалась всеми силами успокоить Лену, но в то же время было заметно, что она вся живёт мыслями о муже и о свидании с ним. Лена это видела, и странное чувство неудовольствия овладевало ею. Она завидовала свояченице и завидовала не на шутку.

Наконец Варвара Алексеевна, сияющая, довольная, уехала в сопровождении Василия Ивановича. Всем другим способам сообщения она предпочла железную дорогу, хотя этот способ путешествия представляет массу неудобств для едущих, но сравнительно с другими он более безопасен и совершается всё-таки быстрее, чем путь на лодке по Пей-хо или сухим путём по невозможным грунтовым дорогам.

Прощание вышло каким-то холодным. Дарья Петровна всплакнула было, но потом утешилась тем, что при ней остаётся её любимица, а Варя каждую неделю будет писать им о жизни в глубине Маньчжурии.

– Смотри же, не скучай без меня, веселись! – наказывала Лене Варвара Алексеевна.

«А в самом деле, – подумала Лена, – с какой стати оставаться мне дома только из-за того, что мне не с кем будет прийти на праздник. Я попрошу Вань-Цзы быть моим кавалером, и он, наверно, не откажет мне».

Она послала к молодому китайцу записочку с просьбой навестить их.

Вань-Цзы не замедлил явиться.

– Вы, Елена, не последовали моему совету, – с грустной улыбкой сказал он, – и остались здесь… О, как вы будете каяться!

– В чём каяться, Вань-Цзы? Бросьте ваши загадки и говорите толком.

– Зачем я буду повторять то, чего вы не хотите слушать?..

– Перестаньте меня пугать. Скажите лучше, не хотите ли вы сопровождать меня на праздник во французскую колонию?

Лицо Вань-Цзы побледнело.

– Вы хотите идти, Елена? – вскричал он. – Заклинаю вас, оставьте эту мысль! Останьтесь, по крайней мере, дома, если не хотите подвергнуться величайшей опасности!

– Опять какие-то таинственные страхи! Нет, Вань-Цзы, я начинаю в вас разочаровываться! Вы задаёте мне какие-то загадки, которые я не в состоянии разгадать. Скажите мне, хотите ли вы быть моим кавалером?

– Я не приглашён!

– Можно устроить это приглашение. Ведь это так легко. Хотите?

Вань-Цзы покачал головой.

– Нет, Елена! – объяснил он. – Я не могу быть. Никого из китайцев не будет там. Но вы хорошо сделали, что предупредили меня о своём намерении. Я, по крайней мере, знаю, как поступить мне. Но я вижу, вы сердитесь. Прощайте же! Самое близкое будущее покажет вам, что я прав, поступая так, а не иначе.

Лена ничего не отвечала. Вань-Цзы, грустный, обеспокоенный, поспешно оставил её.

«Хорошо же, длиннокосый! – зло думала Лена. – Я пойду на этот праздник хотя бы для того, чтобы досадить тебе… Но что, однако, могут значить все его угрозы?»

Лена была молода, а молодость всегда беззаботна. Теперь девушка думала только о том, кого выбрать ей в провожатые на весёлый праздник, устраивать которые французы такие мастера.

Но побывать на празднике ей не удалось.

Около полудня того дня, когда назначен был праздник, Лена приказала подать себе паланкин, чтобы отправиться в знакомое русское семейство, с которым она и намеревалась быть вечером во французской миссии.

– Вы не бойтесь за меня, мама, – говорила она Дарье Петровне. – Я, вероятно, и заночую у Ситских, поэтому я и спешу к ним засветло… Бал, можно ожидать, затянется до утра.

– Ох, не дело ты задумала, Леночка! – качала головой старушка. – Какие теперь балы да веселья! До того ли?

– А что же такое, мамочка?

– Да вижу я, что-то неладное затевается! Кругом нас басурмане всё о чём-то шушукаются, а как только подойдёшь к ним, разбегаются… Слов нет, в нашем доме все православные служат, а только и на них ведь нельзя положиться. Я вот сколько времени в храм Господень сходить собираюсь, а всё боюсь… кто их знает!

Лена весело засмеялась в ответ.

– И трусиха же вы, мамочка! – говорила она. – Я не понимаю, чего там бояться. Посмотрите, сколько офицеров живёт в нашем посольстве, а матросики наши, а казаки? Да разве дадут они кого в обиду? Полно, подумайте!..