В Пасти Льва

— Я готов тебя пристрелить, — ответил Падаборн, — чтобы отомстить за Равн. Но вначале нам с тобой надо поговорить кое о чем, что касается только нас двоих. А убить тебя я всегда успею.

— На паздарме? — моргнула Екадрина. — Хочшш прибегднудь к драдизии, з кодорыми ды зе и двои друзки боредезь?

— Нет. Я просто подкрадусь со спины и зарежу тебя. Или найму кого-нибудь, кто сделает это за меня.

— Да уз, ды не любишш зеремоний. А какой мог бы быдь паздарм! Праздничный здол, везелье! Падумай о взех дех Денях, что заберудсса на позмадреть на злавную бидву. О взех дех, гдо бузет здавадь экзамены перед нашим поединком! Здадь их во время вздречи ’Кадрины и Геша — эдо же куда болжий здимул, нежели на любом менее грандиздном зозтязании. Удар нзподдишка? Наемный убийза? — Она сплюнула. — Какая в дом чездь?

Донован разглядывал ее. Она говорила на полном серьезе. Ему казалось, будто вместо ее лица он видит голый череп. Будто в ноздри ему бьет вонь ее сгорающего трупа. Она была уже мертва. Но пока еще не обговорила с ним место, время и детали своей гибели.

— Да вы совсем рехнулись на своих так называемых традициях. Во имя судьбы! А я-то думал, это Гончие на всю голову повернутые, но вы куда более безмозглые позеры. Если они просто заигрывают со смертью, то вы лобзаетесь с ней в гнилые уста.

— Взе однозидельно, — кивнула его противница. — Нашша жизднь кородка и малоздначима для равнодушшной взеленной. Взего лишшь кроходная точечка на линейке времени. Дак какая раздниза, езли она зданед еще чудочку меньше? Вод почему мы победим в длинной игре. У тодо, кдо не злишшком забодидся о звоей жизни, езть преимущесдва перед дем, кдо чрезмерно в нее влюблен.

— На беду всем, кто строит глазки смерти, — произнес человек со шрамами, — она никому не отказывает в своих ласках. Скажи, Екадрина… — он постучал свободной рукой по своему виску, — это ты со мной сотворила?

Лоялистка поняла.

— Я призмадривала за рабодой. Даково было желание Названных, и их повеление было изполненно.

— Существуют и другие такие же, как я?

— А ды как думаешшь? Поздаянная пракдика — залог успеха.

— Стало быть, до встречи?

Донован убрал разрядник в кобуру.

Екадрина посмотрела в сторону космического челнока, и тот, подавая вполне очевидный знак, повел стволами. Она рассмеялась.

— Что же, до вздречи.

Шонмейзи тоже убрала оружие.

— И куда же, — с деланым безразличием прокричала она, оглядывая окрестности, — подевалась вся моя свита?

Донован устало привалился к невысокой каменной стене; он был выжат до капли.

По бокам челнока открылись люки, и на площадку, сразу же занимая боевые позиции, высыпали Сороки. То, что оба дуэлянта были измождены, изранены и уже успели убрать оружие, нисколько их не успокаивало.

— Кометы, — произнесла Екадрина. — Здарый дурень Гидула наконец решил показадся. Прям даже индерезно, проявид ли он ду же выдержку, чдо и ды.

В ее голосе прямо-таки читалось: «Если я и паду от оружия Гидулы, то счет будет равным».

— Даю слово, — произнесла губами Донована Шелковистый Голос, — если Гидула нарушит наше временное перемирие, я буду сражаться на твоей стороне.

Екадрина покосилась на него так, будто меньше всего ожидала это услышать.

— Твое слово… — огрызнулась она и, пожав плечами, начала вынимать из разгрузочного жилета комплект срочной помощи, чтобы заняться своими ранами. — Ды мне вод чдо скажи, Гешле Падаборн, — добавила она, не отвлекаясь от своего занятия. — Ды не задумывался, почему среди твоих новых друзей дак много дех, кдо сражался продив дебя в прошлый раз?

Сюдао Чви: последний допрос

— Ко-охда я о-очнулась, — говорит Равн, — рядо-ом сто-оял челно-ох Гидулы, и вско-оре я уже была на бо-орту, закупо-оренная в авто-оклинихе, по-оско-ольку ему хо-отело-ось еще со-о мно-ой по-охо-ово-орить.

Бан Бриджит долго на нее смотрит.

— Да-а-а у-у-уж, — произносит она, растягивая слоги, — не сомневаюсь.

Выражение лица Равн вновь становится равнодушным.

— Полагаю, Донован давным-давно все понимал и именно потому продолжал притворяться. Только из-за этого я и простила ему предательство.

Струны под пальцами М'eараны вопросительно звенят.

— Шо за дьяв’лщину вы несете?

— Мы похожи, — отвечает ей Тень, — я и твоя мать; у нас с ней много общего.

— Слишком много, я бы сказала, — добавляет бан Бриджит, прежде чем повернуться к М'eаране. — Равн скрыла от Гидулы тот факт, что Донован вернул себе свой дар. А Донован предал ее, когда выступил в роли Падаборна против Екадрины. И этого она уже скрыть не могла.

— Ох, — произносит Изящная Бинтсейф, — теперь понятно, откуда у нее все эти шрамы.

Олафсдоттр поглаживает правое плечо и проводит ладонью по руке, оборачиваясь и разглядывая Изящную Бинтсейф. Тепло улыбается.

— Одни только такие шрамы сами по себе стали бы слишком легким приобретением, чтобы ими можно было гордиться.

М'eарана хмурится.

— И Гидула разозлился, потому что…