В паутине

Но тетя Алтея была непоколебима, и Брайан забрался в свою ненавистную одинокую «спальню» на чердаке над кухней. Он боялся крыс, что наводняли чердак. Радовало лишь то, что в окно был виден блеск вод бухты и туманные голубоватые очертания материка, над которым пылали прекрасные закаты. Сегодняшний закат разливался розовым и золотым, а море под ним темнело синевой. В окне дома Доллара на другой стороне улицы горела лампа под розоватым абажуром. Он любил смотреть на нее — большое мерцающее цветное пятно в темноте. И внезапно почувствовал себя ужасно одиноким. Слезы подступили к его глазам. Маленькое одинокое создание в огромном мрачном жестоком мире. Брайан взглянул на небо. Как темна ночь! Как страшно светят звезды!

«Дорогой Боже, — прошептал он, — дорогой молодой Боже, пожалуйста, не забывай про меня».

Он лег на свой жесткий крошечный матрац, радуясь, что еще не светит луна. Лунные ночи на чердаке пугали его. Из-под стропил крыши выступали, принимая жутковатые формы, странные тени. А за дырой в стене простирался чердак главного дома, без пола, особенно черный и ужасный в лунные ночи. Кто знает, что могло выскочить из этой дыры? Он старался не смотреть на нее в темноте. Он долго не мог заснуть. Но в конце концов задремал, как раз в тот момент, когда Маленький Сэм вернулся домой в Бухту Малой Пятницы.

VII

На похоронах Маленький Сэм услышал, что лотерея, на которую он приобрел билет у Моси Готье, должна состояться этим вечером. Поэтому после ужина он решил сходить в часовню и узнать, насколько ему повезет.

Ему повезло.

Большой Сэм звучно спал на своем топчане с Горчицей, свернувшейся золотым клубком у него на животе. Маленький Сэм распаковал сверток, который принес, с сомнением взглянул на извлеченную вещь, покачал головой и попытался представить ее стоящей на полке с часами. С одной стороны, зрелище ему нравилось. С другой — вызывало тревогу.

«У нее очень славная фигурка, — отметил он, бросив вопросительный взгляд на спящего Большого Сэма. — Но как знать, что он подумает… как знать. Да еще и священник в придачу».

Но эти мысли не лишили Маленького Сэма сна. Он тотчас заснул, а Аврора, богиня утренней зари, всю ночь стояла на часах на полке, и именно ее увидел Большой Сэм, когда открыл утром глаза. Красивую гибкую фигурку, балансирующую на цыпочках в красно-золотом луче солнца, что поднималось над гаванью.

— Что за чертовщина? — вопросил Большой Сэм, думая, что это продолжение сна. Он поднялся с топчана, потревожив негодующую кошку, и пересек комнату.

— Это не сон, — недоверчиво произнес он. — Это статуйка… голая статуйка.

Соленый, который спал, свернувшись в ногах Маленького Сэма, спрыгнул на пол вслед за Горчицей. Он недурно относился к Горчице, но не собирался терпеть, чтобы та сидела на полу, с усмешкой глазея на него. Его невежливый прыжок разбудил Маленького Сэма, который сел на кровати и сонно поинтересовался причиной суматохи.

— Самюэль Билби Дарк, — зловеще сказал Большой Сэм. — Что это там такое?

— Самюэль Фимистер Дарк, — ответил, улыбаясь, Маленький Сэм. — Это гипсовая статуэтка, из настоящего гипса. Я выиграл ее пятым лотом во вчерашней церковной лотерее. Красивая, а?

— Красивая? — загремел Большой Сэм. — Красивая! Непристойная и мерзкая, вот какая она. Ты тотчас уберешь ее и как можно быстрее выбросишь в море.

Если бы Большой Сэм не разошелся в своем гневе, Маленький Сэм, вероятно, так бы и поступил, будучи, в общем-то, обеспокоенным видом своего выигрыша, да и тем, что об этом скажет мистер Трэкли. Но он не мог позволить такому коротышке, как какой-то Большой Сэм, запугать себя и дал ему это понять.

— Даже и не подумаю, — холодно ответил он. — Она останется стоять там, где стоит. Прекрати орать и накручивать свои кудри.

Скудные локоны Большого Сэма не имели намерения накручиваться, но его рыжая борода изрядно вздернулась от негодования. Он в ярости заметался по комнате, кусая то правый, то левый кулаки. Соленый смылся в одну сторону, Горчица — в другую, оставив Сэмов одних на поле брани.

— Непрально иметь статуйки вообще. Тем более, голые. Это против закона Божьего. «Не сотвори себе кумира…»

— Черт тебя побери, я и не творил, я ж не собираюсь молиться ей…

— Так и будет… так будет. Католическая безделушка. Мож быть, это Дева Мария.

Маленький Сэм сомневался в этом. Его воспитали в доброй пресвитерианской ненависти к католикам и всему тому, что они делали и говорили, но он и подумать не мог, что они зайдут настолько далеко, чтобы представить деву Марию полностью раздетой.

— Нет, нет, что ты! Смотри, ее имя вот здесь, на подставке — Аврора. Просто девица и все.

— Как ты думаешь, апостол Павел принес бы с собой такое? — потребовал ответа Большой Сэм. — Или… — он решил, что последующий аргумент будет иметь больший вес для Маленького Сэма — …бедная тетя Бекки, что еще не остыла в могиле!