В паутине вечности (СИ)

Расхаживая по комнате, мне никак не удавалось добиться лёгкой, изящной походки. Каждое движение было пронизано напряжением. Привыкнуть к хождению на каблуках – не проблема для бессмертного. Тело быстро приобретает элементарные навыки, но разум, при всей его гибкости, не способен так быстро изменять своим привычкам. К тому же регенерация исцеляет лишь свежие повреждения, которые имеются на момент обращения. Исправить застарелые травмы или стереть рубцы с наших тел она не способна, поэтому носок моей правой стопы упорно подворачивался внутрь при ходьбе, что отнюдь не добавляло грациозности. Врождённый ли это дефект или приобретённый в результе какого-то давнего перелома мне неизвестно. Алек уверял, что я была такой с детства. Родители давно мертвы, а воспоминания о чём-то подобном отсутствуют. Впрочем, никто не лишён изъянов, поэтому буду уповать на то, что резкие шаги расценят как фантастическую уверенность в себе.

Захватив с вешалки плащ, я направилась в соседний номер. После первого же стука дверь открылась. Мы с Робертом замерли по разные стороны порога, изучая друг друга любопытными взглядами. Он, как и я, успел переодеться. Образ гармонично сочетал в себе расслабленность и строгость. Белоснежная рубашка была расстёгнута на одну верхнюю пуговицу. Рукава, закатанные до локтей, обнажали предплечья, вынуждая сдерживать желание провести кончиками пальцев по рельефному узору сети, образованной тёмными выступающими венами. В шлёвки чёрных джинсовых брюк был продет кожаный ремень с серебристой прямоугольной пряжкой, на которой мой взгляд задержался дольше приличного. Поймав себя на непристойных мыслях, я подняла взгляд и нетерпеливо сказала:

– Позволишь войти? – Роберт посторонился, но взгляд не отвёл.

Понимать его было сложно: лицо оставалось непроницаемым. Учитывая прошлый опыт, спрашивать мнение о платье я не стала. Вряд ли ответ будет честным. К моему удивлению, номера были обставлены одинаково дорого, невзирая на разницу в нашем статусе. С невозмутимым видом я присела на край кровати, а Роберт остался стоять, скрестив руки на груди. Стараясь не смотреть на проступивший рельеф мышц, я начала разговор.

– Обязательно было останавливаться в гостинице?

– Да.

– Но ведь здесь проще всего отслеживать наши перемещения. Настолько любишь быть в центре внимания? – ответ без аргументов меня не убедил.

– Предпочитаю быть учтивым гостем. Наши действия так или иначе будут стараться держать под контролем. Отказываться от предоставленных удобств невежливо.

– Понятно, – формальности и ограничения безумно раздражали. – Насколько мне известно, съезд старейшин состоится почти через месяц. Почему нам позволили приехать сейчас?

– Я получил предложение прибыть пораньше, дабы иметь возможность погрузиться в жизнь города. Считай это очередным инструментом давления на моё мнение, – задумчиво проговорил Роберт.

– Разве ты не бывал в столице прежде?

– Учитывая натянутые отношения между нашими кланами, посещать этот город мне доводилось нечасто. Не говоря о том, чтобы останавливаться здесь на длительное время и разгуливать по окрестностям. Мы должны по максимуму воспользоваться ситуацией. Другого шанса может не представиться, – голос его был серьёзен.

– Могу я узнать, где пройдёт встреча? – эта информация ничего не меняла, но праздный интерес вынуждал уточнить.

– В месте, которое тебе не понравится. Сожалею, – его ответ меня не удивил.

– Не продолжай. Я готова.

Неизвестно, кого я больше хотела убедить этими словами: собеседника или саму себя. Набросив верхнюю одежду, мы покинули стены гостиницы.

В этом городе всё было «слишком». Слишком ярко, шумно, многолюдно… Скепсис во мне нарастал по мере приближения к элитному ночному клубу. Первая встреча с Робертом заставляла нервничать куда больше, но переживания всё-таки были. Едва мы подъехали, я услышала гомон толпы и электронную ритмичную музыку, доносящиеся из недр здания. На входе нас уже ждали. Удостоившись почтительного приветствия, мы направились к приватной зоне. Роберт шёл первым, а я держалась чуть позади, как того требовал этикет. Каждого из нас сопровождало по двое бессмертных. Нацепив на лицо дежурную улыбку и гордо расправив плечи, я старалась двигаться уверенно, но плавно. Свет попеременно мерцал то короткими, то длинными вспышками. Музыка была громкой, даже по людским меркам, и создавала ощутимую вибрацию. Происходящее никак не походило на светский раут. Внизу, на танцполе, смертные перемешались в хаотичном танце с бессмертными. Значит, слухи не лгали. Взаимодействие двух видов в Мондервиле действительно было тесным, но таким ли безобидным, как преподносилось, ещё предстояло выяснить. При всей моей лояльности, более правдоподобным виделся совсем другой сценарий: каждое бьющееся сердце остановится в этом же зале.