В паутине жизни

- Значит так, мужик, платишь нам за крышу и спокойно живёшь, если нет, то никто тебе не позавидует.

- У меня нет лишних денег, мне деревню поднимать надо, расходы бешеные.

- Мне похрен! Ты мне ещё про гражданскую совесть напомни! Она у меня уже давно в коме, приходится обходиться без неё!

- Значит, не договорились! - подвёл итог переговорам Иван.

- Я не собираюсь с тобой договариваться, ты у меня хрен отвертишься!

- Об этом ты мне потом расскажешь! - сказал Иван и отключил телефон.

Иван ходил по гостиной кругами, думал. Время от времени останавливался перед окном, долго смотрел в него, но вряд ли что-то там видел, потому что вид у него был озабоченный. Дав очередной круг по комнате, он остановился и, услышав, что зашла Настасья, повернулся к ней. Настасья вопросительно посмотрела на Ивана. Он, покачав головой, сказал:

- Этот урод слушать ничего не хочет, надо мужиков на сход собирать.

- Ваня, давай, Никитку пошлём, он с друзьями обежит все дворы, и соберёт народ.

- Умница ты у меня, Настюша, давай пошлём. Где Никита?

- С мальчишками на лугу мяч гоняют, сейчас Катюшу попрошу, она сбегает за ним.

Настя вышла во двор, где Катюшка играла в песочнице под присмотром дремлющего на лавочке деда Василия.

- Катюша! Сбегай за Никитой, он на лужке с друзьями в мяч играет и скажи, что его папа зовёт, срочное дело хочет ему поручить.

- А пусть папа мне его поручит, я быстрее сделаю, чем Никита.

- А тебе срочное дело я уже поручила, надо сбегать и позвать Никиту.

- Хорошо, мама, тогда я побежала!

- Катюша, только вместе с Никитой сразу домой возвращайся, а то деда тебя потеряет.

- Хорошо! - крикнула Катюшка уже от ворот и побежала вприпрыжку по улице.

Никита прибежал и, запыхавшись, спросил:

- Мам, пап, зачем звали?

- Никита! Тебе серьёзное задание, - сказал Иван, подойдя к сыну, - обегите с друзьями все дворы и соберите народ на сход. Через два часа все должны быть в клубе.

- Хорошо, папа! Мы мигом!

Никита выскочил из дома и побежал к друзьям, рассказал им о задании и они прыснули в разные стороны его выполнять. Забегали в каждый дом и сообщали о сходе в клубе через два часа.

Настя подошла к Ивану, положила голову ему на плечо и тяжело вздохнув, спросила:

- Ванечка, что же теперь будет?

- Всё будет хорошо, родная, не переживай! Отстоим и конюшню и деревню.

- Ваня! Как отстоим? У них оружие, а у нас на всю деревню три охотничьих ружья!

- Будем ориентироваться по обстановке. На сходе поговорим с народом, как мужики решат, так и будет!

В комнату заглянул дед Василий, улыбнулся и сказал:

- Милуетеся? Вот и ладно! А я пойду пройдуся маненько, на народ погляжу, себя покажу. - Дед повернулся и пошёл на выход.

Он вышел во двор, прошёлся вокруг клумбочек, на которых цвели им посаженные цветы. Дед полюбовался ими, подправил кирпичик, выдернул травку и, подняв голову вверх, сказал:

- Бабка! Ты вишь каки цветы я посадил на твои клунбочки? Цветут! Любуися поди-ка? Ну, любуйси, а я пойду прогуляюся! Мине надоть маненько размяться, засиделси на лавочке.

Дед Василий вышел со двора и пошёл вдоль улицы. Вечер был тихим, безветренным, ни один листочек не шелохнётся, ни одна травинка не пошевелится. Солнце уже зашло, только над горизонтом розовело небо. Дед смотрел по сторонам и то, что он видел, ему нравилось. За последние пять лет деревня преобразилась, Он вспомнил, как он горевал, когда потерял Ивана, думал, век свой будет доживать в одиночестве. Особенно тяжело было по ночам, когда оставался один в своём доме. Да что греха таить, сколько было слёз пролито, только никто об этом не знает. Сердце разрывалось на части от горя, каждую ночь молил, чтобы скорее уйти к своей старухе. Да видно есть Бог, и он пожалел старика, вернулся сын домой. А теперь и помирать совсем не хочется, ведь какая весёлая жизнь начинается, деревня оживает, Бог даст, и молодёжь уехавшая потянется домой в родные края. Он шёл потихоньку, опираясь на свою палку-помощницу, обращая внимание на все изменения, произошедшие в деревне, и с гордостью думал, что это всё благодаря его сыну. Он остановился, посмотрел на небо и улыбнулся.

- Клавдея, слышь, сынок-то у нас знатный получилси! - сказал дед, глядя на чистое небо над головой, - етить твою у корень! Значитца мы не здря жизь прожили. Токо без тобя, Клавдея, как-то мине тоскливо, хучь ты и ругалася на мене часто. Ладноть, Клавдея, можа скоро свидимся, вот токо маненько тут потопчу ишшо землю, подмогну унуков подрастить, а тоды и на покой можно, к табе. Да, ежли правду сказать, дык с тобой мине покой токо снилси. Был как та свадебна лошадь, голова у цветах, а задница у мыле.

Он шёл, здоровался со встречными односельчанами, довольно кивал головой, когда видел, что кто-то строится, кто-то дом ремонтирует, довольный тем, что деревня живёт, и никто уже не торопится отсюда уезжать. Увидел Трофима, он сидел на лавочке и курил. Дед подошёл к нему.

- Здорово, Трохвим! Куревом угостишь?

- На, кури, не жалко. - Трофим протянул деду пачку сигарет, - ты же, дед, вроде завязал курить?