В пекле огненной дуги

На политзанятиях слушали сквозь дремоту доклады политрука роты Утенина, читали «Красную звезду» и Златоустовскую газету «Пролетарская мысль»…

* * *

Уже более пяти лет жизни Александр отдал Красной армии, а точнее — пограничным войскам. Отучившись на младшего лейтенанта в Москве и Алма-Ате, он вернулся в Бахтинский отряд. Сначала служил помощником начальника заставы, а затем, уже в звании «лейтенант», получил под своё командование сабельный взвод маневренной группы.

С началом Великой Отечественной, кроме всего прочего, стали частыми и перестрелки с китайскими пограничниками, добавив на границе напряжённости. И всё же Александр не тяготился своей службой и отдавал ей всего себя. Его взвод стал одним из лучших во всём отряде…

Конечно, теперь он был горд тем, что оказался командиром взвода Памирского полка Среднеазиатской стрелковой дивизии. Ещё бы! Отдельная армия войск НКВД! Это вам не хухры-мухры… Тем более, что, по слухам, армию должны были отправить куда-то аж в Европу как советский экспедиционный корпус — помогать союзникам в открытии Второго фронта. Многие даже гадали, где именно должна произойти эта историческая высадка, и наиболее вероятными местами называли север Франции и Грецию. Впрочем, допускали, что союзники могут высадить свои войска одновременно и там, и там.

Некоторое недоумение у Александра вызывало то, что наряду с теми, кто до этого честно нёс службу на пограничных заставах или, как он, в маневренных группах, здесь оказались и натуральные прихлебатели, занимавшие тёплые местечки в штабах отрядов или даже в управлениях и толком не знающие, что такое граница. Было непонятно, какого лешего этих «блатных» зачислили в столь отборное войсковое соединение. За какие такие заслуги? К тому же, раздражало, что эти «тыловики» вели себя чванливо и на остальных поглядывали свысока.

В роте Васильева тоже оказался один подобный субчик — командир взвода лейтенант Евгений Киселёв. Он прибыл сюда из Алма-Аты, где служил в Управлении пограничных войск Казахской ССР и о том, что такое задержания нарушителей и стычки с целыми бандами, знал больше понаслышке. Тут же он ходил гоголем и корчил из себя бывалого пограничника и чуть ли не героя.

Было заметно, что Киселёв страстно желает стать лучшим взводным не только в батальоне, но и в полку, а может, и во всей дивизии, и ради этого он, похоже, ни перед чем не остановится, в том числе и перед подлостью. Своих бойцов он не жалел, выжимая из них все соки излишней муштрой в строевой подготовке и знании уставов и приказов и докладывая Васильеву даже о самых маломальских проступках красноармейцев.

Кроме того, поговаривали, что Киселёв «стучит» ротному и политруку роты Утенину на остальных взводных, и это ещё больше вызывало к нему отвращение.

— Не человек, а натуральная сволочь, — высказался однажды о Киселёве третий взводный роты лейтенант Сергей Игнатьев. — Иногда так и хочется дать ему в морду.

— Да и у меня порой на него кулаки чешутся, — признался Александр. — Только лучше дерьмо не трогать, а то вонять будет. Сразу ведь побежит жаловаться.

— Ладно, хрен с ним, — махнул рукой Игнатьев. — Гладишь, на передовой с него спесь спадёт, и человеком станет.

— Это вряд ли, — усомнился Александр. — Горбатого могила исправит…

Лейтенант Игнатьев служил на Памире, в Хорогском погранотряде, где командовал взводом маневренной группы и получил в одной из перестрелок с басмачами ранение в руку. Он был на год моложе Романцова, невысокий и крепко сложенный. В отличие от Киселёва, никогда ничем не кичился и вёл себя просто как с другими лейтенантами, так и с рядовыми, хотя иной раз в разговорах вскользь упоминал о памирских боевых делах.

У Александра сразу возникла симпатия к Сергею, и оба они старались держаться в стороне от Киселёва…

Урал! Это слово вызывало уважение и, в первую очередь, ассоциировалось в сознании Александра с малахитом, изумрудами и железной рудой. А ещё с уральскими сказами Бажова. При штабе Бахтинского погранотряда имелась неплохая библиотека, на одной из полок которой он как-то обнаружил книгу «Малахитовая шкатулка», изданную в 1939 году Свердловским областным издательством. В подзаголовке книги было написано «Сказы старого Урала», и как раз эта надпись больше всего и привлекла его внимание. Заинтересовавшись, Александр взял книгу и прочёл её запоем, поражённый историями, рассказанными Бажовым.

«Медной горы хозяйка», «Малахитовая шкатулка», «Каменный цветок», «Травяная западёнка», «Огневушка-поскакушка» и прочие сказки, содержавшиеся в книге, пленяли своими персонажами и народным языком. В них воспевались простые и честные люди труда и такие вечные ценности, как добро и справедливость, трудолюбие и любовь к своему ремеслу. А также там показывалась нелёгкая жизнь уральских горнорабочих: рудокопов, каменотёсов, оружейных мастеров…

Особых проблем со своим новым взводом у него не возникло, потому что все бойцы уже послужили на границе и знали, что такое порядок и дисциплина. Да и сам Александр имел за плечами пять лет пограничной службы, и теперь ему это помогало.