В пекле огненной дуги

— Я тут на днях был на совещании у своего начальника, — заговорил Южаков. — И он нам, кроме прочего, сказал, что сейчас на освобождённой территории началась активная работа по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников… В общем, отовсюду поступает много такой информации, что в душе всё кипеть начинает, когда слушаешь или читаешь… — Он помрачнел и набычился. — Даже в голове не укладывается, что эти мрази творили. Только по одной Орловской области уже известны десятки фактов. В каждом районе, почти в каждом городе или колхозе очевидцы рассказывают жуткие вещи. Нам сводку зачитывали. Если тебе интересно, могу привести несколько случаев по памяти. — Южаков вперил в него испытывающий взгляд.

— Ну? — Александр затушил окурок о ножку стола. — Говори.

— Ну вот, например… В селе Россошное это произошло, если не путаю… Старик один принёс нашим пленным несколько варёных картофелин. Так немцы, тварюги, ему за это выбили зубы, переломали руки и ноги, а потом вырезали на спине звезду и застрелили… Представляешь? Или вот ещё… В колхозе «Красная Сидоровка» эти твари изнасиловали больную женщину, которая только родила, а потом облили керосином её хату и сожгли вместе с женщиной и младенцем… В колхозе «Красный путь» Становлян-ского района, в одной из хат, где ночевали немецкие солдаты, два мальчика ночью плакали и мешали им спать. Одному было два года, а второму — всего три месяца. Обоих эти сволочи закололи штыками… Дальше, в деревне Сидоровка Долгоруковского района немецкие каратели сожгли сорок домов вместе с жителями. Заподозрили, что те помогают партизанам… В том же районе, в Свишенском сельсовете, немецкий офицер прямо на глазах родителей изнасиловал шестнадцатилетнюю девушку и застрелил её… Ублюдки!.. — Южаков встал и заходил взад-вперёд по земляному полу землянки, нервно покусывая губы. — Грабежи местного населения, массовые убийства и поджоги, издевательства над военнопленными и гражданскими лицами, изнасилования… В одиннадцати районах полностью уничтожены около ста пятидесяти сёл. Полностью!.. Это что же за скотство такое? А, Демьяныч? И они ещё смеют называть себя культурной нацией?.. Да и не только немцы. Итальянцы, венгры и румыны здесь тоже много злодеяний натворили… Европейцы грёбаные, мать их… Ну ничего-ничего… Все эти преступления на советской территории обязательно будут установлены, и после победы ни одна сука не уйдёт от наказания. Ни одна!.. Всех найдём и предадим суду. А суд наш будет суровым…

Александр слушал особиста, и от того, что он слышал, его сердце обливалось кровью. Ненависть к фашистам делалась в его душе крепче и злее. Действительно, нормальные люди так поступать не могли — только бездушные твари, не ведающие морали!

— Вообще сейчас всерьёз взялись за шпионов и предателей, — понизив голос, сказал Южаков и покосился на вход, словно боялся, что его подслушивают. — Ходят слухи, что скоро все особые отделы ждёт реорганизация. Вроде как из нас новую структуру хотят создать и дадут больше полномочий, чтобы мы могли эффективней работать. Я слышал даже, будто называться эта структура будет «Смерть шпионам». Во как…

— Чудное название. — Александр усмехнулся.

— И грозное. Будем находить и карать всякую нечисть, что по нашей советской земле ходит и гадит. За всё ответят, — процедил сквозь зубы Южаков. — Ещё бы Гитлера и всю фашистскую верхушку схватить… Ничего, придёт время. С каждого спросится, и каждый своё получит… Обязательно… — Он опять сел и несколько раз отхлебнул из кружки. — Ладно, я тебя позвал не для этого. Дело к тебе есть.

— Какое дело? — Александр вновь насторожился.

«Неужели он этот разговор про зверства затеял только для отвода глаз? Бдительность мою усыплял? А сам сейчас начнёт выяснять, кто что сказал… Да нет, не может быть! Он же, вроде, нормальный мужик…»

— Помощь твоя нужна. — Южаков вдруг смущённо улыбнулся. — Хочу на немецкого снайпера поохотиться.

— На снайпера? — Александр растерялся, не ожидав такого поворота в разговоре.

Несколько дней назад перед батальоном Шульженко, похоже, начал стрелять какой-то немецкий спец в этом деле, который сумел ранить охотившегося за ним нашего снайпера. А прошлым утром немец уложил наповал командира взвода из второй роты лейтенанта Витьку Темнова — прострелил ему горло.

— Да я рад бы помочь. Только как?

— Есть у меня одна задумка… Снайпер, что здесь работает, вконец обнаглел. Видать, почуял свою безнаказанность. Стреляет он, как я понял, в основном из нейтралки. Скорее всего, заранее присматривает себе место и прячется там ещё с ночи. Вот и хочу я этого гада обезвредить. Если повезёт, взять его живым, а нет, так просто кончить…

Южаков сделал ещё пару глотков чая, после чего отодвинул в сторону кружку и расстелил на столе карту местности.