В переплетении слов (СИ)

Несколько бесконечно долгих секунд Гермиона продолжала стоять на месте, сверля захлопнувшуюся за мужчиной дверь сердитым взглядом. Действия Сириуса казались ей в высшей степени несправедливыми. Однако понимание того, что он сам тоже остался неудовлетворен, сбивало градус обиды. Правда где-то в уголке сознания настойчиво билась неприятная мысль о том, что такой невероятный мужчина, способный заполучить любую женщину, просто потерял к Гермионе всякий интерес. На фоне столь стремительного развития их отношений, подобное предположение являло собой ярчайший пример абсурда. Но привычная неуверенность в себе не желала так просто исчезать, и Гермиона всеми силами старалась игнорировать подобные мысли.

Встряхнувшись, Грейнджер заперла глупые предположения в самый дальний чулан и направилась к стулу, на котором лежала ее одежда. Застегивая сапоги, она вспомнила о показе, который должен был состояться сегодня, и обреченно застонала, в который раз проклиная ту секунду, когда поддалась на провокации Нарциссы и согласилась участвовать в этом кошмаре. Но отступать было уже слишком поздно, потому что Грейнджер всегда выполняла свои обещания, даже если ей этого не хотелось. Забрав свой телефон, Гермиона снова пробежалась взглядом по чернильным стихотворным строчкам, немного приободрилась и поспешила покинуть комнату.

В зале было немноголюдно. Пахло выпечкой и жареным беконом. Официантка, протирающая один из столиков, поприветствовала Гермиону лукавой улыбкой, и та с трудом удержалась от желания закатить глаза. Сириус обнаружился за тем самым столиком, который они занимали в прошлый раз. Он рассеянно барабанил пальцами по столу и чему-то мечтательно улыбался, пребывая где-то далеко в своих мыслях. Уголки губ Гермионы сами собой растянулись в мягкой улыбке, и она поспешила сесть напротив Блэка, с интересом наблюдая за его поразительной неподвижностью.

— Очень милое стихотворение, — недолго думая, сообщила Гермиона, когда заметила, что более осмысленный взгляд серых глаз сосредоточился на ней.

— Будь честной, девочка. Мне прекрасно известно, что это убожество, — пренебрежительно фыркнув, с кривой усмешкой заметил Сириус. Его взгляд быстро метнулся к пальцам девушки, в которых она сжимала записку, и его усмешка стала немного мягче.

— Это не важно, ведь ты написал его для меня, — пожав плечами, просто сказала Гермиона и снова широко улыбнулась. — Сам этот факт мне очень приятен, — опустив глаза, с едва уловимым смущением прибавила она.

— Лично я считаю сочинение стихотворений вредной привычкой, — немного помолчав, внезапно сообщил Сириус. — Уверен, это все побочный эффект влюбленности. Адреналин, конечно, самый привычный для моего организма нейромедиатор. Но когда к нему присоединяются дофамин, серотонин и эндорфины, то это вызывает временные трудности. А затем в эту компанию вливается тестостерон, который обычно существует сам по себе и особо не требует к себе внимания. Под одновременной атакой всех этих гормонов в мозгу что-то замыкает, и он начинает непроизвольно рифмовать строчки. Таким странным способом мой разум пытается справиться с резким повышением непривычных для моего организма гормонов. Так что на самом деле я бездарность.

— В жизни не слышала ничего более романтичного, — справившись с первым приступом ошеломленности столь необычным объяснением, со всей доступной ей серьезностью произнесла Гермиона. Но столкнувшись с насмешливым взглядом Блэка, звонко рассмеялась. На лице Сириуса появилась невероятно самодовольная ухмылка.

Пока они переглядывались, к их столику подошла мадам Розмерта, решившая обслужить веселую пару самостоятельно. Хозяйка заведения расставляла тарелки и бросала на гостей понимающие взгляды. Гермиона невольно покраснела, вспомнив их затянувшийся поцелуй, и принялась смотреть куда угодно, но только не в сторону Блэка.

— Я уже говорил, что ты чудо, Розмерта? — благодарно улыбнувшись, весело воскликнул Сириус, когда хозяйка опустила перед ним кружку с кофе.

— Раз десять за это утро, — со смешком отозвалась женщина, подмигнула нахмурившейся Гермионе и неспешно двинулась обратно в сторону барной стойки.

— Розмерта, ты чудо! — не переставая улыбаться, крикнул ей в спину Блэк, и получил в ответ самодостаточное:

— Знаю, дорогой!