В переплетении слов (СИ)

— Сириус действительно был потрясающим скрипачом, — глядя куда-то перед собой, рассеянно заметил Джеймс, словно продолжая какой-то разговор, начало которого Гермиона прослушала. — Последний раз он играл на похоронах Регулуса. Не знаю, может, Сириус исполнял что-нибудь для Доркас, если она просила, может, он и сейчас иногда играет на скрипке, когда знает, что его никто не услышит. Но поверь мне, Герми, его игра на скрипке не сравнится с этими выкрутасами на сцене. Его часто приглашали сыграть соло на скрипке, заманивали в Лондонский симфонический оркестр самыми разными обещаниями. Миссис Блэк могла бы согласиться за него. Она мечтала, чтобы ее старший сын добился немыслимых высот, внеся свой вклад в благородную репутацию семьи. Но Сириус всегда отказывался играть, устраивал всякие демонстрации, выводил родителей из себя, а после на все предложения начал отвечать задорным смехом и признанием в вечной любви к иной науке. Видела бы ты вытянутые лица учителей музыки, когда они узнали, что их новый Паганини поступил на факультет физики, да еще и с одобрением на получение стипендии. — Поттер улыбнулся настолько самодовольно, словно таланты друга были целиком и полностью его заслугой. — Конечно, не стоит об этом упоминать, но однажды мне довелось услышать игру Сириуса, когда он был под кайфом. Это было в ноябре, мы учились на шестом курсе. У Сириуса было трудное лето, после которого он выкуривал полпачки сигарет в день, напивался каждое воскресенье, прочно подсел на таблетки и в конце октября начал переходить к кокаину. Понятия не имею, как он вообще умудрялся получать высокие оценки. Но каждый раз, когда отчисление было близко, мы с Римусом и Питером делали все, чтобы привести его в чувство, переживали ломку вместе с ним, отпаивали чаем, какими-то травяными настойками. В общем, мы делали все, что было в наших силах, и Сириус, слава всем богам, никогда не позволял нашим страданиям тратиться впустую. Но после он снова скатывался в эту дыру, и нам приходилось с ужасом ждать следующей ломки.

В какой-то момент нас всех это так задолбало, что мы малодушно начали думать о том, чтобы бросить все это, и оставить Сириуса наедине со своими проблемами. И именно тогда я совершенно случайно проходил мимо пустого кабинета и услышал действительно неповторимую, пробивающую до самой глубины души мелодию. Я не видел скрипача, думал, что это какой-то незнакомый музыкальный гений, который прятал от всех свой невероятный дар. Как играет Сириус, я знал хорошо, а потому даже не допустил мысли, что это мог быть он. А потом музыка резко прервалась, и я услышал знакомый голос, выдающий такие ругательства, на которые вряд ли у кого-то еще хватит воображения. Я так удивился, что позабыл о конспирации и ввалился в кабинет. Сириус, шатаясь, сидел на преподавательском столе со скрипкой и смычком в руках и смотрел на меня невидящим взглядом. Потом усмехнулся, качнулся так, что чуть не упал со стола, и, полностью игнорируя меня или действительно не замечая, снова заиграл.

В тот день внутри меня поселился необоснованный страх того, что кто-то очень плохой и предприимчивый может услышать эту музыку. У меня в голове мгновенно выстроился самый нелепый сценарий, какой я только мог придумать. Мне казалось, если кто-то прознает, что Сириус так потрясающе играет под кайфом, то этот кто-то обязательно решит использовать чужой талант в своих корыстных целях. Он бы каким-нибудь способом убедил Сириуса в том, что он его друг и лучше знает, что делать. Этот кто-то начал бы пичкать его наркотиками еще чаще, чем он сам их принимал, а потом, всучив скрипку и смычок, пинком отправлял бы на сцену. И Сириус играл бы, поражал бы людей, становился бы все известнее и популярнее, а этот тип продолжал бы накачивать его наркотой, присваивая себе почти все деньги. И пока этот кто-то богател бы, здоровье Сириуса постепенно становилось бы все хуже. И в итоге он бы умер, не дожив и до тридцати. Вся эта выдуманная история настолько четко нарисовалась в моей голове, что я тут же отобрал у друга скрипку и потащил его прочь из кабинета на свежий воздух.