В переплетении слов (СИ)

Гермиона поймала себя на том, что смотрит на Бродягу слишком долго и, закрыв все вкладки, убежала в уборную, пытаясь избавиться от красноты на лице холодной водой. Солист «Мародеров» выглядел чертовски развратно и самодовольно, в писателе Сириусе Блэке чувствовалось тоже самое, стоило взглянуть на фотографии, где он ухмылялся самым уголком губ. Гермиона легко могла поверить в то, что Бродяга и ее любимый писатель один и тот же человек, но все это так же должно было каким-то образом сочетаться с автомехаником, аристократом, бывшим военным и просто с гениальным человеком. Грейнджер казалось, что от такого внутреннего разнообразия можно с легкостью сойти с ума, и это заставляло лишь еще больше проникнуться самыми теплыми чувствами к этому необычному человеку, совершившему за свою жизнь слишком много. Не удивительно, что Доркас Медоуз смогла написать с него целую толпу персонажей. Глядя в потолок и слушая старые песни «Мародеров», Гермиона призналась сама себе в том, что действительно влюбилась в этого человека. И от этого почему-то хотелось радостно улыбаться.

Примечания:

1. Ночь Гая Фокса или Ночь Костров и Фейерверков – традиционный британский праздник, проходящий в ночь на 5 ноября (но у автора все не как у людей и так уж получилось, что праздник каким-то боком переместился на 6 число. Каюсь, виновата, но исправить это нет возможности. Простите за такую оплошность).

Итак, историческая справка: в ночь на 5.11.1605 группа католиков-заговорщиков собиралась взорвать Парламент Великобритании во время тронной речи протестантского короля Якова I. Они спрятали в подвале Палаты Лордов 36 бочек с порохом. Взрыв должен был быть настолько мощным, что снес бы не только все здания Парламента, но и разрушил бы все близлежащие строения. По плану это действо должно было пробудить народ, и тогда правление протестантов было бы прекращено. Но один из заговорщиков письменно предупредил Лорда Монтиглу, а тот остальных депутатов и короля. Для католиков была подстроена ловушка, и когда Гай Фокс отправился в повал для того, чтобы поджечь бочки, его поймали с поличным. Под пытками он назвал имена остальных заговорщиков.

В день казни преступников радостные жители Лондона, чьи дома были неподалеку от Парламента, решили отметить свое спасение. Они разожгли на улицах города костры и сожгли на нем чучело Гая Фокса. С того дня ночь на 5 ноября превратилась в праздник “Ночь Гая Фокса”, олицетворяющий верность королю и монархии (с 1605 по 1959 этот праздник был официальным, и участие в нем было обязательным)

Некоторые историки считают, что Пороховой заговор и его провал были организованы самим Яковом I, который хотел таким образом укрепить свою власть (о чем, собственно, и говорит Гермиона)

Некоторые семьи в этот день пекут печенье с сюрпризом – в одно из них добавляется острый перец

В эту ночь на костре традиционно сжигают чучело Гая Фокса, а до этого дети ходят по улицам и выпрашивают монетки “для отличного парня Гая!”. На собранные деньги покупают петарды. Этот день наполнен огнями, весельем и яркими красками фейерверков. Люди выходят на улицу в карнавальных костюмах, скрывают лица под масками и взрывают хлопушки. А в ночь с 4 на 5 ноября в Лондоне организуется настоящее костюмированное шоу. Люди в старинных нарядах стражников рыщут по подвалам в поисках заговорщиков, шествуют с факелами по улицам, танцуют вокруг костров и запускают в небо тысячи фейерверков

2. Говард Филлипс Лавкрафт – американский писатель и журналист, работавший в жанрах ужасов, мистики, фэнтези и научной фантастики, совмещая их в оригинальном стиле. Его творчество уникально настолько, что произведения Лавкрафта выделяются в отдельный поджанр – так называемые лавкрафтовские ужасы

Комментарий к Телефонные разговоры

====== О силе чувств и их последствиях ======

Сириус

Гермиона

Нарцисса — всего пара фраз

Внимание, предупреждение! Где-то в этой главе спряталось нечто, отдаленно напоминающее грязные разговорчики. Но после этого существует резкий переход к серьезному разговору. Будьте осторожны!

— Тебе не хотелось бы поработать моделью? — весело раздалось в динамике, как только Гермиона поднесла телефон к уху.

— Наверное, я никогда не привыкну к тому, что твои вопросы могут оказаться настолько внезапными и странными, — удерживая телефон плечом, пробормотала девушка и с силой запихнула добытые в библиотеке книги в сумку.

Начался декабрь, а это означало, что до начала зачетов оставались считанные часы. Вообще-то, Гермиона действительно посчитала эти самые часы, и их было ровно шестьдесят два. А еще сорок три минуты и пятнадцать секунд. В этом году она нервничала из-за сессии гораздо больше, потому что вместо подготовки к экзаменам и зачетам занималась изучением музыки и спорами об алхимии. Влюбленность тоже не казалась ей уместной в этой ситуации, но мешала только тем, что не позволяла просто проигнорировать самый главный отвлекающий фактор. У Гермионы не было не только желания, но и возможности работать хоть где-то.